Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

Ясмина удивленно осматривалась. Здесь было тепло: горел камин, вернее, он почти прогорел. В глубине комнаты под бледно-голубым балдахином стояла кровать, укрытая атласным покрывалом такого же цвета. Гардины на окне расшиты веселыми, яркими цветами и отделаны кружевными рюшами. Мебель на гнутых ножках, украшенная ажурными вставками была изящна и легка. Но все это не оставляла сомнений — комната предназначена для девушки.

Неожиданная мысль обожгла Ясмину, она повернулась к Фолкету и со страхом уставилась на него, боясь задать вопрос.

— Нет, это не комната Едвиги, — мрачно сказал он, поняв, что она хотела спросить, — я туда тебя ни за что не пущу.

— Я и сама бы не хотела туда попасть, боюсь тогда я точно не смогу спать, — пробормотала Ясмина тихо себе под нос. Но Фолкет ее услышал.

— Ну, надеюсь, в этой комнате ты уснешь, — сказал он, усмехнувшись, — тем более, что ночь ты не спала. Так что отдыхай, ложись пока спать. Позже, ближе к вечеру, я загляну к тебе и расскажу, как ты будешь жить дальше.

Сказав это, Фолкет, не ожидая, что ответит Ясмина, закрыл дверь и она услышала, как поворачивается ключ в замке.

Глава 23

Ясмина после ухода Фолкета, поняв, что она еле-еле стоит на ногах от усталости, откинула покрывало на кровати и, не раздеваясь, только туфли скинула, залезла под одеяло. Уснула она быстро и никакие кошмары ей не снились.

Проснувшись, Ясмина не сразу поняла, где она и безумно испугалась. Потом, опомнившись, откинула одеяло и встала, разыскала туфли, надела их. Нашла за ширмой в углу умывальник, прибитый к стене и ведро, приспособленное для особенных нужд. Недовольно хмыкая, она все же умылась и воспользовалась ведром. Ей хотелось бы принять ванну, но как это здесь сделать? Может ей принесут какое-нибудь корыто и наполнят его водой? Да уж… похоже в этом замке еще живут прошлым и не собираются внедрять новое.

Порывшись на туалетном столике, выдвинув все ящики, Ясмина преодолела брезгливость и расчесалась найденной чужой щеткой для волос, переплела косу. Надо бы сменить мятое платье, но переодеться было не во что.

Она решила проверить шкаф, стоящий в комнате. Там нашлись платья странного фасона, вероятно, им было много-много лет. Кто жил в этой комнате раньше?

Пройдя по комнате, Ясмина увидела то, что не бросилось ей в глаза ранним утром. Сейчас, при свете яркого дневного солнца, гардины оказались выцветшими, обшивка старой мебели потертой, а деревянные поверхности местами поцарапанными, кое-где облезла краска, имелась даже пара сколов на углах.

Ясмину утешило то, что все в комнате сияло чистотой, и даже платья в шкафу не были пыльными.

Внезапно она услышала скрежет ключа, открывающего замок.

— Как отдохнула? — спросил Фолкет, входя в комнату.

— А спрашивать разрешение и стучатся тебя не учили? А если бы я была раздетой?

— Меня бы это зрелище позабавило, — усмехнулся Фолкет, — возможно, даже доставило удовольствие.

— Ты сказал, что придешь позже, еще же не вечер.

— А я помню, что обещал навестить тебя ближе к вечеру, и это время уже наступило, — ответил Фолкет, проходя в комнату и усаживаясь в легкое кресло, затем предложил, кивая на соседнее, — прошу, садись рядом.

— Спасибо, но мне как-то эти кресла не внушают доверия. Ты не боишься, что ножки подломятся и ты окажешься на полу? — ехидно улыбаясь, спросила Ясмина, обведя взглядом комнату, она добавила: — Мебель в этой комнате… хлипкая, разваливающаяся от старости, ненадежная, да и вообще… все здесь знавало лучшие времена.

— Не сомневаюсь, что ты привыкла к другому, — спокойно заметил Фолкет.

— Да, к другому, — поджала раздраженно губы Ясмина, — а ты, судя по всему, вряд ли сможешь мне обеспечить…

— Ну, хватит! — повысил голос Фолкет. — Я не собираюсь этого делать. Ты не имеешь права ничего требовать, и ты здесь, чтобы жить по моим правилам, а не устанавливать свои.

— Ах, да, как я могла забыть, я же теперь принадлежу тебе!

— Вот именно, — бросил Фолкет.

Ясмина прошла и села не в кресло, стоящее рядом с тем, где устроился Фолкет, а на лавку в изножье кровати.

— Я слушаю тебя, — сказала она, чинно расправив складки на платье. — Ты же пришел, чтобы рассказать мне, как я буду жить дальше?

— Скажи, ты что-нибудь слышала об охоте волеронов? — спросил Фолкет, закидывая ногу на ногу и обхватывая колено сцепленными в замок пальцами рук.

— Охота? — удивилась Ясмина. — Ну… не знаю… отец брал частенько братьев на охоту. Он говорил, что для волеронов нужно удовлетворять свои инстинкты хищников.

— И охотились они, скорее всего, на зайцев и уток? — усмехнулся Фолкет.

— Нет, еще на кабанов и медведей.

— А об охоте на людей тебе рассказывали?

— Надеюсь, ты шутишь?

— Нет, — покачал головой Фолкет, — я не шучу. Еще не так давно это было развлечением для волеронов — охота на людей, но особенно ценилась охота на эт-дэми. И делалось это в облике змея. И сейчас иногда устраивается такая охота, но допускаются до нее, как ты понимаешь, только доверенные лица.

— И ты… участвовал… тебя… приглашали? — непослушными губами от охватившего ее страха спросила Ясмина.

— Бывало, но…