Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

— Я и сейчас, несмотря ни на что, желаю тебя.

— Ты пьян, Эйнар, — поморщилась Ясмина от его сивушного дыхания.

— И мне очень хочется наказать тебя, — как-то мерзко ухмыльнулся он.

Упершись руками в грудь Дэвойра, она попыталась оттолкнуть его.

— Не нравится? Но ведь ты же этого хотела?

— Нет, я не хотела так, — возразила отчаянно Ясмина, пытаясь вырваться из объятий, но Дэвойр еще крепче прижал ее к себе и сильнее вцепился ей в волосы. — Отпусти, мне больно!

Дэвойр стал отступать к кровати, таща с собой Ясмину, она сопротивлялась, но он не обращал внимание на сыпавшиеся на него удары ее кулачками и громкие испуганные просьбы отпустить.

Упав на кровать спиной, Дэвойр мгновенно перевернулся и подмял под себя Ясмину. Прижав ее своим телом, он, обхватив ее запястья одной рукой, резко поднял над ее головой, припечатав крепко к кровати, другой рукой Дэвойр возился с подолом платья, задирая его.

— Не надо, Эйнар, прекрати, опусти меня, — умоляла Ясмина, задыхаясь от паники. Извиваясь под ним, она пыталась сбросить его с себя, одновременно силилась вырвать свои руки из жесткого захвата. Несмотря на то, что Дэвойр был пьян, силы были неравны. Навалившись на Ясну, удерживая ее руки над головой, он гладил ее уже оголенные бедра, сбив подол платья до пояса.

— Ну, пожалуйста, Эйнар, не надо, — умоляла Ясмина Дэвойра, уткнувшегося лицом в ее шею. Поняв, что она может укусить его за ухо, Ясмина уже хотела это сделать, но передумала.

— Отпусти, я сама отдамся тебе, — перестав сопротивляться, тихо проговорила она, — пусть лучше это будешь ты, чем Фолкет меня изнасилует.

Он замер, все-таки услышав ее.

— Что? — поднялся на локте Дэвойр, заглядывая в лицо Ясмины.

— Если тебе так будет легче переносить горе, возьми, что хочешь, я не буду сопротивляться, — всхлипывая, ответила Ясмина. — Да и Фолкет меня не пощадит. Пусть первым будешь ты, только поцелуй меня вначале, пожалуйста, — жалобно попросила она.

Дэвойр отпустил руки Ясмины и скатился с нее.

— Уходи, — сказал он, вставая с кровати.

Ясмина, всхлипывая, одергивала платье, одновременно сползая с кровати. Затем неотрывно глядя на Дэвойра, она стала пятиться к двери.

— Вот, вот, давай убирайся! — яростно воскликнул Дэвойр. — И больше не появляйся на мои глаза! Жертву она изображает! Пусть тебя Фолкет… а не я!

Ясмина прекрасно поняла какое слово проглотил Дэвойр, не произнеся его.

— Прости, — всхлипнула Ясмина, открывая дверь и уже на пороге оглядываясь на Дэвойра.

— Да убирайся же ты! — рявкнул он.

Выскочив из спальни, Ясмина пролетела по коридору до лестницы. Но остановилась, не став спускаться, она сообразила, что в таком виде перед братом появляться не следует. Все, что произошло в спальне, должно остаться между ней и Дэвойром, брата в это не надо впутывать.

Сообразив, что спальня Дэвойра ведь не одна в доме, должны же быть и другие комнаты, Ясмина вернулась в коридор и осторожно потянула на себя первую же дверь, что попалась ей. Это оказалась еще одна спальня, по всей видимости, гостевая. Пройдя в комнату, Ясмина нашла ванную. Она умылась, посмотрелась в оказавшееся там небольшое зеркало, пригладила волосы, расправила платье, тщательно рассмотрев его, убедилась, что оно нигде не порвано.

И только после этого спустилась в гостиную, где ее ждал брат.

— Поговорили? — спросил Айтал, встав с дивана и подозрительно оглядев сестру. — Ты плакала?

— Немного, — слабо улыбнулась Ясмина. — Дэвойр не спустится нас проводить.

— Он хоть там жив остался? — хохотнул Айтал.

— Он напился.

— Он тебя обидел? — напрягся Айтал.

— Что ты, нет, конечно. Мы просто говорили, а Дэвойр постоянно пил. В конце концов, он уснул, ну, а я ушла.

— Что же, нам давно надо быть уже у Фолкета. Пойдем? — спросил Айтал, накидывая плащ на плечи Ясмины.

— Да, — кивнула она обреченно, — пойдем.

Глава 21

До дома Фолкета Ясмина ехала в объятиях брата, закутавшись в плащ и тихо всхлипывая. Они молчали до самых ворот.

Уже сняв сестру и спешившись сам, Айтал, заглядывая под низко опущенный капюшон плаща Ясмины, спросил тихо:

— На что ты надеялась, встречаясь с Дэвойром? На то, что он скажет — не отдам тебя Фолкету?

— Он сказал, что меня любить невозможно, — донесся шепот из-под капюшона, — я могу вызывать у мужчин только низменные желания.

Айтал неожиданно резко обнял Ясмину.

— Дурочка, какая же ты еще маленькая и глупая, сестренка, — вздохнул он, крепко прижимая к себе сестру. — Забудь ты этого… Дэвойра. Не суди по нему о других. Ну не любит он тебя, смирись с этим, и его слова… неправда. Он просто вне себя от горя, ему больно, и он порет всякую чушь.

— Меня никто, кроме отца не любит, — ответила Ясмина, выпутываясь из объятий брата, — возможно, любовь других надо заслужить. А я этого не умею.

— Прости меня, Яся, — попросил Айтал, выпуская сестру, — прости.

— Фолкет, верно, уже заждался свою жертву, — разворачиваясь к воротам, сказала Ясмина, — не будем заставлять его ждать.

Айтал опередил Ясмину и толкнул створку ворот, та легко поддалась. Когда они вошли в дом, в холле их встретил слуга и провел в гостиную.