Я найду тебя

Стоило Эмили шагнуть за занавеску, как ее начала бить дрожь. Она позволила им провести обследование. Откажись она, как бы они отреагировали? Провели бы процедуру насильно? Это вряд ли. Но она заработала бы себе черную метку…

Эмили уселась на кушетку и попыталась успокоить дыхание.

С доктором вошла медсестра. Она приветливо улыбнулась и встала рядом с Эмили. Доктор взял стетоскоп и послушал ее грудную клетку. Посветил офтальмоскопом ей в глаза. Попросил проследить взглядом за его пальцем. Затем – закрыть глаза и дотронуться пальцем до кончика носа, убрать палец, и снова несколько раз потрогать нос. Взяв в руки молоточек, он постучал сзади и спереди по каждому локтю, по каждому предплечью, под каждой коленкой и по задней части ее лодыжек, проверяя сухожильные рефлексы. Поводил заостренным пластиковым концом молотка по ее подошвам, и она тотчас поджала пальцы.

Увидев синяк на ее бедре, доктор осторожно его ощупал.

– Смотрю, вы хорошо приложились…

– Забыла оглядеться перед тем, как переходить улицу, – пробормотала Эмили. – Надеюсь, я не слишком напугала водителя.

Врач сделал сочувственное лицо:

– Да, порой мы склонны об этом забывать…

Оттянув в сторону ее рубашку, он осмотрел небольшой послеоперационный шрамик. Тот был розовым и хорошо заживал. Врач осмотрел ее полностью, с головы до ног. Такого тщательного осмотра у нее не было за всю жизнь. Это явно недешево. «Интересно, кто за все это платит, – подумала Эмили. – Ведь психиатрическое отделение частное…»

Без денег сюда не попасть. Или здесь все устроено так же, как и в хирургии, где все расходы покрывала государственная страховка? Или же она, как работник клиники, имеет право на бесплатное лечение? Зря она невнимательно прочитала контракт. Возможно, там есть такой пункт.

Когда Эмили оделась, врач уже сидел за столом и что-то печатал на компьютере.

– Хочу направить вас на компьютерную томографию. Скорее всего вас пригласят во второй половине дня… А теперь – есть ли у вас что-то, о чем вы хотели бы меня спросить?

– Помимо того, почему я здесь?

Он уловил ее горький юмор и улыбнулся в ответ:

– Именно.

– Нет, меня ничего не беспокоит. Но все равно спасибо, что спросили. – Эмили уже была готова уйти. – Впрочем, нет. Могу я позвонить отсюда? Кажется, у меня нет с собой моей сумки, и я не уверена, можно ли ее брать…

– Извините. Ваши личные вещи вам, разумеется, вернут, но мы не рекомендуем пользоваться мобильными телефонами. Мы поощряем мирную обстановку и стараемся избегать несанкционированных фотоснимков или видеозаписей. Вы понимаете, что это делается в наших общих интересах. Вы встретитесь с заведующим отделением, и тот объяснит вам все правила пребывания и пользования телефоном.

Эмили колебалась:

– Хотите верьте, хотите нет, но мне нужно позвонить в свое отделение и справиться о пациенте, за которым я вчера ухаживала. Хочу передать информацию, которую забыла упомянуть в его истории болезни.

Ее просьба застала его врасплох. Очевидно, немногие пациенты просили воспользоваться телефоном для этой цели.

– В таком случае, – сказал доктор и, встав, обошел стол, – нажмите ноль для вызова оператора, а затем наберите добавочный номер. Я оставлю вас на минутку.

Как только дверь закрылась, Эмили набрала добавочный номер своего отделения, который знала наизусть. Узнав ответивший ей голос, вздохнула с облегчением и вспомнила имя администратора.

– Пола, у меня всего минутка. Мне нужно поговорить с Мередит.

Услышав нетерпение в ее голосе, Пола быстро ответила:

– Подожди секунду, она выкатывает пациента из операционной. Я сейчас перехвачу ее.

Эмили услышала шаги, затем в трубке раздалось:

– Эй, прогульщица! Мне казалось, сегодня вечером у нас встреча в городе? Или вы нашли предлог меня продинамить?

Тотчас почувствовав себя менее одинокой, Эмили даже улыбнулась:

– Обязательно, как только выберусь отсюда.

– Так что там у вас?

– Мередит, просто выслушайте и не перебивайте. Вчера вечером я просмотрела записи с камер наблюдения отделения. Я искала другое, но столкнулась с тем, что меня шокировало. Анафилаксию вчера вызвала жена Джеффриса.

– Что? – В голосе анестезиолога звучал неподдельный шок.

– Мередит, поверьте мне. Я видела, как она вышла из его палаты. У нее явно было что-то на уме. Она что-то ему дала. Это она, и никто другой. Посмотрите запись сами и примите меры. Она наверняка попробует повторить попытку.

Мередит молчала, и Эмили была вынуждена повторить свою просьбу.

– Мередит, вы ведь посмо́трите, не так ли? Я не прошу вас поверить мне на слово. Можете убедиться сами. Попросите Гэри, охранника, чтобы тот разрешил вам просмотреть запись.

В трубке раздался глубокий вдох, а затем – голос Мередит:

– Хорошо. Я посмотрю… Боже, Эмили, с вами не соскучишься, честное слово!

Она снова улыбнулась:

– Это точно. Но только не сейчас. Пока, Мередит, мне пора.

Эмили расправила плечи и, мысленно похвалив себя за то, что сделала все от нее зависящее, чтобы защитить Нила Джеффриса, вышла из кабинета. Однако тотчас с опозданием поняла, что забыла попросить Мередит поискать в журнале регистрации пациентов Катку.