Я напечатал конец цивилизации

Того встал, и, стараясь не смотреть в сторону мертвой Нейдж, начал одеваться. Натянув на себя мятые джинсы и футболку, он снова присел на край кровати, и, надевая дрожащими руками кроссовок на ногу, вспомнил сцену из своего романа, когда Джейн выбрасывают из окна. Вот оно, значит, как бывает, когда убиваешь кого-нибудь под внушением, вот оно как… Клякса вместо огромного куска памяти была пугающе-черной, без каких-либо признаков, что какому-нибудь искусному гипнотизеру-психологу удастся ее вывести, открыв доступ к истинной картине произошедшего полсуток назад. Но какой в этом смысл? Зачем, для чего? Ради того, чтобы вспомнить, как ты с перекошенным лицом озверело душишь женщину, которая только что делила с тобой моменты бешеного оргазма? Это, дружок, следователям понадобится, следователям и прокурорам, чтобы упечь тебя пожизненно, а тебе это ни к чему, ты и так знаешь, кто это сделал, а уж как сделал – не важно.

Он дошел до кухни, продолжая размышлять, что же теперь делать. А, собственно, что изменилось в моих планах? Да, собственно, ничего. Поэтому взрываем дом, убеждаемся, что все основательно полыхает и движемся в сторону ангара номер семь. Впрочем, нет, кое-что, все-таки изменилось – теперь у нас есть труп одного из сбежавших из психушки, точнее одной. Он брезгливо поморщился в этот момент. Экий, же ты циник, однако! Эта девушка тебя боготворила, бросила свою поганую жизнь ради тебя, дарила тебе такое наслаждение, как никто другой… ну, кроме Мэй, пожалуй. Вот именно – поганую! Что? Жизнь свою поганую она бросила, так это и хорошо, хоть пару дней пожила настоящей жизнью, разделив последние часы с любимым человеком. Ладно, пора сматываться, не забыл, что тебя по всему штату ищут, а может уже по двум или трем?

Он нехотя сварил кофе, и выпил его большими глотками, ощущая лишь горьковато-резиновый вкус во рту и вяло пожевал засохший пончик, забытый на столе после вчерашнего ужина. Есть совсем не хотелось, но надо было хоть что-то запихнуть в себя – дорога дальняя, и в супермаркет зайти не удастся. Наверняка их портреты уже на всех мониторах и стендах «их разыскивает полиция». Так, остатки еды на столе, грязная посуда здесь же и в мойке. Хорошо, пусть всё убеждает полицейских, что это несчастный случай, а не тщательно продуманная инсценировка.

Он надел резиновые перчатки и, вернувшись в дядину спальню (знал бы ты, дядя, кто и как умрет на твоей кровати!), стал одевать Нейдж. Он с трудом натянул на нее джинсы и синюю блузку, посадив ее на кровати, и, подумав немного, оставил босиком. Туфли ей там надену, решил он, представив, сколько ему придется тащить ее до подвала и сколько раз за это время они с нее слетят. Черт! О чем ты думаешь? Что за ерунда лезет в голову… Но он понимал, что это защитная реакция, что иначе он будет орать и биться в отчаянии, что это происходит сейчас и с ним. С ним! Он убил человека! Впервые в жизни он отнял у жизнь у кого-то и этот кто-то не комар и даже не крыса, которой он однажды лопатой перерубил шею, когда она пыталась юркнуть в дыру в углу кухни. Это человек! Ну что же, это человек, да. Но сколько еще умрут таких вот «человеков», когда я выпущу своего Франкенштейна на волю? И умрут смертью гораздо более ужасной, нежели эта девочка… Так что, подбери сопли, тряпка, и займись делом!

Того стащил труп Нейдж в подвал и посадил ее на вытертый диван, тщательно расправив на ней одежду и натянув на ноги туфли. Так, вроде бы всё, подумал он, осматривая подвал. Затем взял стоящую в углу канистру, и, откинув на ней крышку, тщательно полил все, что здесь находилось, особенно анализатор и труп Нейдж. Он последний раз посмотрел на нее, вспоминая, какой она была, когда вытащила его из контейнера. Веселая, раскрасневшаяся не столько от напряжения, сколько от осознания опасности, в которой они сейчас находятся и тех испытаний, которые им предстоят. Раскрасневшейся и…такой живой. Он поспешно отвернулся и держа канистру вниз горлышком, стал подниматься по лестнице, ведущей из подвала, оставляя за собой горючую дорожку. Так, пожалуй, хватит, здесь и подожжем. Он тщательно закрыл канистру и отнес ее в минивэн. Затем, вернувшись в дом, он вымыл руки и еще раз оглядел холл, вспоминая, не забыл ли чего-нибудь. Ну что же, прощай, старый дом, ты был моим настоящим приютом. Жаль, что все так складывается и на этом твоя история заканчивается, но, поверь, твой вклад в другую историю, гораздо более глобальную, трудно переоценить и… Так, давай без пафоса! Начни уже эту, другую историю.

Он взял с камина коробок спичек, забытый здесь лет десять назад, и, достав одну, чиркнул ею о бок коробки. Немного помедлив, он бросил ее в сторону лестницы, ведущей в подвал и быстро вышел из дома. Несколько сильных взрывов сотрясли дом, вырвавшиеся вслед за этим из окон подвала языки пламени подтвердили, что занялось очень сильно, так сильно, что спустя полчаса от дома не останется практически ничего, кроме каминной кладки и трубы. Ну что же, значит разгребать им долго придется, а мы за это время уже далеко уедем. Не мы, а я…