Я научила женщин говорить

«Появляющийся среди гостей первой главы Поэт («Ты как будто не значишься в списках»), на роль которого с одинаковым правом могут претендовать Маяковский, Хлебников, Гумилев, Сологуб,– это прежде всего поэт «движения», путешественник. И кто более Данте «износил сандалий» «за время поэтической работы, путешествуя», согласно восторженной реплике Мандельштама, «по козьим тропам Италии» – по «цветущему» лугу Земного Рая, по огненным и болотистым «пустыням» Ада! И не он ли поэтому в Поэме «полосатой наряжен верстой», похожей на «переливающуюся кожу змеи»?»

Анатолий Найман. «Русская поэма: четыре опыта»

Проплясать пред Ковчегом Завета^{10}

     Или сгинуть!..
                           Да что там!
                                     Про это
          Лучше их рассказали стихи.
Крик петуший нам только снится,
     За окошком Нева дымится,
          Ночь бездонна – и длится, длится
               Петербургская чертовня...
В черном небе звезды не видно,
     Гибель где-то здесь, очевидно,
          Но беспечна, пряна, бесстыдна
               Маскарадная болтовня...
Крик:
          «Героя на авансцену!»
     Не волнуйтесь: дылде на смену
          Непременно выйдет сейчас
               И споет о священной мести...
Что ж вы все убегаете вместе,
     Словно каждый нашел по невесте,
          Оставляя с глазу на глаз
Меня в сумраке с черной рамой,
     Из которой глядит тот самый,
          Ставший наигорчайшей драмой
                    И еще не оплаканный час?

Это все наплывает не сразу.

Как одну музыкальную фразу,
Слышу шепот: «Прощай! Пора!
Я оставлю тебя живою,
Но ты будешь м о е й вдовою,
Ты – Голубка, солнце, сестра!»
На площадке две слитые тени...
После – лестницы плоской ступени,
Вопль: «Не надо!» и в отдаленье
Чистый голос:
                         «Я к смерти готов».

Факелы гаснут, потолок опускается. Белый (зеркальный) зал^{11} снова делается комнатой автора

Слова из мрака:

Смерти нет – это всем известно,
     Повторять это стало пресно,
          А что есть – пусть расскажут мне.
Кто стучится?
                         Ведь всех впустили.
     Это гость зазеркальный? Или
          То, что вдруг мелькнуло в окне...
Шутки ль месяца молодого,
     Или вправду там кто-то снова
          Между печкой и шкафом стоит?
Бледен лоб и глаза открыты...
     Значит, хрупки могильные плиты,
          Значит, мягче воска гранит...
Вздор, вздор, вздор! – От такого вздора
     Я седою сделаюсь скоро
          Или стану совсем другой.
Что ты манишь меня рукою?!

За одну минуту покоя

Я посмертный отдам покой.