Я не отдам тебя, Босс

Взгляд натыкается на небольшую упаковку и мысли враз улетучиваются из моей головы. Беру в руки, пятясь назад, пока не упираюсь в ванную и сажусь на её край, прожигая дыру в маленькой упаковке с тампонами, которыми я так давно не пользовалась. Вот только насколько давно?!

Перед глазами летает круговорот из чисел, дат, сроков. Я пытаюсь ухватить нужную мне за хвост, но она неуловимо ускользает. Содержимое в черепной коробке превращается в густую кашицу, где уже не разобрать, что и как. Только вкус желчи на языке становится всё ярче и ярче. И тошнит пуще прежнего.

Подскакиваю к раковине, открываю кран с холодной водой и несколько раз полощу рот, в слепой надежде избавиться от дурноты. Да только мои попытки отказываются тщетны.

Выскакиваю из ванной, отбрасывая от себя коробку с тампонами, как какую-то ядовитую змею и испытывая панический страх, обхожу квартиру, пытаясь найти сигареты. Злюсь сама на себя за несусветную чушь, что лезет в мою голову и, подобно тому как утопающий хватается за якорь, я хватаюсь за сигареты, спешно пробираясь на балкон.

«Нельзя же, наверное…» – проносится мимолетно в голове, но я категорически всё отрицаю.

Я не могу быть беременной! Мы всегда, чёрт возьми, предохранялись. Я строго следила за этими моментами. К тому же, последний секс у меня был аккурат перед тем случаем в гостинице. И Горева я к себе больше не подпускала, а это лишь досадное недоразумение. Пусть будет гормональный сбой или что-то в этом роде…

– Пожалуйста, – пересохшими от страха губами, шепчу я в пустоту.

Но так и не прикуриваю, сминая пачку сигарет в руке.

Глава двадцать первая

Инна

Яростный стук в дверь, ближе к трем часам ночи, стал для меня очередным кругом ада. Моей предсмертной агонией.

Сон всё не шел, бутылка на столе так и осталась почти нетронутой, сигаретная пачка валялась на подоконнике, больше не пригодная для чего-либо. Сила моего сжатия была настолько большой, что тонкие палочки с табаком не выдержали такого произвола и превратились почти что в крошку.

А затем этот стук. Не звонок в дверь, как бывает обычно, а именно стук. Громкий и разъяренный, оставляющий неизгладимое впечатление на любом, кто его бы услышал, но не на мне. Я лишь хмурюсь, представляя разборки с разбуженными соседями среди ночи. Еще пара таких ударов и такое веселье мне явно будет обеспечено. Горев умеет доставлять проблемы на пустом месте.

Кряхтя, будто мне по меньшей мере девяносто, я встаю с насиженного места, убираю недобитую бутылку коньяка в шкаф, а остатки алкоголя из бокалов, без сожаления выливаю в раковину.

Мысли упрямо вертятся над злополучными тампонами, но никак не над злым мужчиной, который бушует за моей входной дверью. Я знаю методику, чтобы успокоить Диму, но вот как успокоить саму себя – не представляю.

Сбегать бы в аптеку, купить тест и, наконец, избавить себя от неизвестности. Вот только я отчаянно трушу. Потому что две полоски – мой приговор. Окончательный и бесповоротный. Выбор, который я просто-напросто не смогу сделать сама.

Естественно, на такие случаи существуют аборты. Я даже на миг замираю, так и не дойдя до двери. Избавиться от своего собственного ребенка, пусть он сейчас не больше с горошину…

«Нет! Нет никакого ребенка! Нет!»

Прикрываю глаза, считаю до десяти, пытаясь игнорировать издаваемый Горевым шум. Я на миллион процентов уверена, что за дверь именно он. Более того, я ожидала его и не прогадала. И будь я в другом, не таком отчаянном, состоянии, ухмылка бы не слезала с моего лица. Насколько же предсказуемым был Дима.

Отворяю входную дверь. Дмитрий Александрович уже заносит было кулак, над моей головой, но натыкается на моё непроницаемое лицо взглядом и резко опускает руку.

– Нина у тебя? – срывается он с места в карьер, без предисловия.

– Она спит, – пожимаю плечами, облокачиваюсь о дверной косяк и внимательно рассматриваю его перекошенный лик.

В гневе Горев был еще красивее. Еще мужественнее. Нервно билась жилка на виске, яростью горели глаза и полыхали щеки, зубы издавали едва различимый скрип. Он честно пытался удержать рвущегося наружу зверя, но потерпел фиаско. Зверь не хотел обратно в клетку, он хотел рвать и метать от испытываемого бессилия. Ситуация вышла из-под его чуткого контроля и требует срочного вмешательства.

А то как же, жена посмела взбрыкнуть и домой не явиться. Подумаешь, застала без штанов и с любовницей. Ерунда какая!

Ради интереса, чтобы просто проверить свои догадки, мне захотелось ему сказать о своих подозрениях. Что возможно, через восемь месяцев, а может и раньше, он в очередной раз станет папашей. Что наш будущий краснощекий карапуз, уже растет во мне и развивается. Что наша любовь, обретет продолжение.

Но ничего не было. Ни любви, ни ребенка, ни ощущения стабильности. Воронка всё сильнее закручивалась. Слишком тяжело и больно стало. Невыносимо просто. И если ребенок действительно существует, лучше ему не появляться на свет, чтобы не усложнять всё еще больше.

– Дай пройти. Я сейчас же должен с ней поговорить, – гремит он.

– Нет, – я качаю головой, скрестив руки на груди.