Я не Пань Цзиньлянь

Освободить от должности мэра города *** Цай Фубана, Постоянному комитету городского Собрания народных представителей предлагается подтвердить это решение на следующем заседании.

Освободить от должности начальника уезда *** города *** Ши Вэйминя, Постоянному комитету уездного Собрания народных представителей предлагается подтвердить это решение на следующем заседании.

Освободить от должности председателя суда уезда *** города *** Сюнь Чжэнъи, Постоянному комитету уездного Собрания народных представителей предлагается подтвердить это решение на следующем заседании.

Освободить от должности члена судебной коллегии уезда *** города *** Дун Сяньфа, Постоянному комитету уездного Собрания народных представителей предлагается подтвердить это решение на следующем заседании.

Суду уезда *** города *** рекомендовано вынести административный выговор судье Ван Гундао.

Когда этот документ спустили на места, мэр города Цай Фубан очень растерялся, совершенно не понимая, чем вызвано такое решение. Разобравшись, в чем дело, он догадался, что виной тому стала его фраза накануне недавней кампании по строительству «Города духовной культуры», из-за которой по недоразумению под арест отправили сидящую перед зданием администрации жалобщицу. Несуразица с потерей должности из-за этой женщины вызывала у Цай Фубана двоякие чувства: хоть плачь, хоть смейся. Будучи мэром, он понимал, что за всем этим скрывается тайный замысел. Но поскольку сделанного не воротишь, дальнейшие рассуждения были бесполезны. Как можно изменить решение, спущенное из провинции? Поэтому ему осталось только вздыхать:

— Что там называют порочным стилем управления? Вот он налицо, самый что ни на есть порочный стиль. а кто из нас Сяо Байцай? Да я и есть Сяо Байцай.

Губернатор Ши Вэйминь, председатель суда Сюнь Чжэнъи также вопили, что их несправедливо обидели. Держась за желудок, Ши Вэйминь ругался на чем свет стоит:

— Да разве так делается? а где обоснования? Завтра я тоже пойду жаловаться!

Председатель суда Сюнь Чжэнъи, рыдая, причитал:

— Знать бы раньше, во что это выльется, я бы в тот вечер не выпивал.

Он помнил, что во время встречи с Ли Сюэлянь он был пьян и сначала обозвал ее «швалью», а потом и вовсе приказал «катиться подальше». Будь он трезв, то вел бы себя по-другому. Ведь обычно он вообще не выпивал, установив для себя пять ограничений.

Судья Ван Гундао отделался легче всех. Поскольку никакого ранга он не имел, об увольнении говорить не приходилось, на него лишь наложили взыскание. Но его это очень возмутило:

— А это вообще законно? По-нашему, так вы действуете противозаконно, — кричал он.

Единственным человеком, который безропотно принял распоряжение об увольнении, не придав этому особого значения, был член судебной коллегии Дун Сяньфа. Выслушав вердикт, он развернулся и пошел вон из зала, а по пути еще и приговаривал:

— Да пошли вы все, давно уже хотел избавиться от вашей компании, я лучше в торговцы на скотоводческий рынок пойду.

16

Вернувшись из Пекина, Ли Сюэлянь первым делом поехала к однокласснице Мэн Ланьчжи и забрала ребенка, после чего отправилась в Цзетайшань поклониться Будде. Она купила входной билет, воскурила благовония и упала ниц в земном поклоне:

— О Будда, отзывчивый и милосердный, твое совершенство беспрекословно, твоя расправа оказалась безжалостнее моей, благодаря тебе все эти коррупционеры уволены. Моя жажда мести утолена лучше, чем если бы их убили.

Помолившись, она поднялась, воскурила благовония еще раз и снова упала ниц:

— Будда, справляясь с большим, ты не должен оставлять без своего внимания малое. Ты наказал всех этих взяточников, но сукин сын Цинь Юйхэ все еще блаженствует на свободе! Ты еще ничего не сказал: Пань Цзиньлянь я или нет?

Приложение

Новость о том, что из-за какой-то жалобщицы в одной провинции были уволены сразу несколько чиновников городского уровня и ниже, попала в издание «Дела страны»[16]. Утром это сообщение увидел тот руководитель, который во время съезда ВСНП приходил на секционное совещание делегации от этой провинции. Прочитав написанное, он быстро вызвал к себе секретаря и, тыча в статью, спросил:

— Что это значит?