Я не псих! Как помочь отрицающему психиатрический диагноз человеку начать лечение

Чрезвычайно важно, чтобы члены семьи оставались активно вовлеченными в процесс терапии и были в контакте со специалистами, осуществляющими уход и лечение их близкого человека. Это справедливо вне зависимости от того, проходит ли ваш близкий человек лечение в больнице или посещает психотерапевта вне стационара раз в несколько недель (или чаще). На одной из встреч с лечащим врачом моего брата и социальным работником нас с мамой должны были спросить, что, на наш взгляд, пойдет согласно плану выписки, а какие моменты вызывают сомнения. Самым важным наблюдением, которым мы могли бы поделиться, было несогласие Генри с тем, что он болен. Нам стоило поставить перед специалистами резонный вопрос: «Учитывая, что Генри отрицает свое психическое расстройство, какой толк во всех этих назначениях и расписании консультаций внебольничного посещения?»

Генри согласился возобновить терапию у Роя, которого посещал ранее. Но, опять же, я не попытался выстроить линию активной коммуникации с психотерапевтом. Например, я не спросил у Генри, могу ли я присутствовать на первой сессии, чтобы объяснить мое видение событий, приведших к его госпитализации. Спустя несколько дней после выписки брат перестал принимать препараты, а еще через несколько недель, по всей видимости, прекратил ходить на встречи с Роем. Я не был уверен насчет последнего, поскольку не общался с Роем и вынужден был полагаться только на слова Генри. Тогда брат занял оборонительную позицию и по большей части хотел лишь, чтобы я перестал вмешиваться в его жизнь и твердить ему о болезни. Возможно, он и не позволил бы мне увидеться с Роем: этот пункт явно не входил в список его жизненных приоритетов. Впрочем, самое печальное, что я даже не пытался.

Наконец, я решил попробовать — и столкнулся с тем же препятствием, которое приходится преодолевать и вам (а может, оно еще ждет вас впереди). Никто не собирался разговаривать со мной. Сейчас эта проблема стоит даже острее, чем раньше, ведь действия специалистов на местах регулируются законом о безопасности и конфиденциальности личной информации, и психиатры все чаще заявляют родственникам пациента: «Я даже не имею права подтвердить, что он наш клиент, а уж тем более — раскрывать подробности!» Иногда вам хочется кричать. И все же эта проблема отнюдь не относится к непреодолимым козням дьявола, и, приложив достаточно усилий, можно все-таки сдвинуть дело с мертвой точки.

Если вы член семьи, напомните терапевту, что можете поделиться своими наблюдениями и опасениями, не нарушая правил конфиденциальности.

Родственники могут рассказать о своих наблюдениях за больным в домашней обстановке, не нанося ущерб отношениям «доктор — пациент». Если специалист говорит, что ему запрещено разглашать информацию, вы можете ответить: «Знаю, и не прошу вас об этом. Я даже не ожидаю от вас подтверждения, что мой близкий является вашим пациентом. Позвольте мне просто сообщить, как он ведет себя дома и что беспокоит нас, его родных. Уделите мне, пожалуйста, всего несколько минут». Не существует регламента, запрещающего терапевту слушать. Попробуйте этот способ — и вы увидите, что он как минимум открывает канал коммуникации. В свою очередь, чтобы побудить терапевта быть более откровенным с вами, вы должны предпринять еще кое-какие шаги.

Как я упоминал ранее, психотерапевты могут проложить путь к сотрудничеству с родственниками, прямо проясняя границы конфиденциальности своим пациентам: «Я хотел бы иногда получать известия от вашей семьи о том, как, по их мнению, идут дела. Кроме того, в случае обострения болезни мне понадобится обсудить с членами вашей семьи их участие и возможную помощь». Суть этой договоренности заключается в том, что пациент находится в курсе взаимодействия доктора с его родными, цели этого общения и отсутствия угрозы разглашения личной информации. Имея дело с тяжелым психическим расстройством, приходится немного менять правила, поскольку суждения и осознание у таких пациентов значительно нарушены. Поэтому всем нам следует действовать сплоченно, как единая команда, и обсуждать друг с другом стратегию помощи больному.

Когда члены семьи принимают активное участие в процессе терапии (в том числе общаются с врачами), это способствует более качественному уходу за больным. Особенно гордиться тут нечем, но большинство докторов и психотерапевтов уделяют повышенное внимание пациентам, чьи родственники прилагают больше усилий. Помимо этого, мы можем эффективнее распознать и отреагировать на усиление симптоматики заболевания, работая совместно с родственниками, нежели в условиях полной изоляции от семьи.