Я не скажу, кто твоя мама (СИ)

— Как у вас сердце колотится. Юна, очень сильное сердцебиение. Всё в порядке?

— Я действительно неважно себя чувствую, — тихо пожаловалась Юна, кладя голову ему на плечо и закрывая глаза. Как сказать ему, что мужчина обнимает её впервые за всю её жизнь? Феликс слегка отстранил её, аккуратно пощупал лоб тыльной стороной руки:

— Температуры вроде нет.

— Мне просто страшно, Феликс Валентинович. Очень-очень страшно.

— Всем страшно, Юна. Вы можете делать только то, что умеете. Вот и всё.

Юна нетерпеливо обвила его шею и снова замерла.

— Разрешите ещё так постоять, пожалуйста. Очень надо, правда.

— Надо — значит, стойте, — Феликс неожиданно для себя испытал прилив сильной как психологической, так и физической нежности, почувствовав, как Юна вцепилась руками в его одежду. Это была именно нежность, жалость и желание защитить — не возбуждение; мужчина почувствовал одновременно и восторг, и досаду.

— Спасибо, что отнеслись с пониманием, — Юна говорила очень тихо. Она должна была бы смущаться, но на смущение не было сил. Напряжение последних дней и тоска последних лет слились в тяжёлое давящее чувство. Ей казалось, что, стоит им разомкнуть объятия — она рухнет на пол и помрёт прямо тут. Хоть бы он её не отпускал.

— Я не совсем тот, за кого вы меня принимаете, Юна. Я не отнёсся с пониманием. А действую в собственных интересах. Делаю исключительно то, что мне доставляет удовольствие.

— А, вот как. Ну, тогда мне ещё приятнее. Принимаю как комплимент. Мне надо привести в порядок нервную систему. Прямо чувствую, как становится легче. Извините, пожалуйста.

— Да что ж такое, — он быстро и шутливо погладил ее по спине. — Я же сказал, что действую в собственных интересах. Не извиняйтесь. Думаете, вы единственная тяжело и много работаете? У вас у одной тяжелый год, проекты?

— Не думаю, — послушно пробубнила Юна. — Хорошо, что вы мне эту тумбочку подвинули. Так гораздо удобнее рукам, когда мы одного роста.

— Вопрос в том, сколько я так руки продержу. С этими проектами забросил зал, сила в мышцах уж не та, поди, — хмыкнул Феликс. — Мы с вами на рекорд идём? Давайте хоть кого-то из коллег позовём, чтобы нам для книги рекордов Гиннеса зафиксировали самое длинное объятие при свидетелях?

— Ой, точно… коллеги, — с беспокойством завертела головой Юна. — Вдруг сейчас войдут.

— Да не войдет никто.

— А вы знаете, что самое длинное объятие уже зафиксировано? Люди сутки руки не разнимали.

— И откуда же такие сведения?

— В школе в газете «СПИД-инфо» читала. Они перед тем, как обняться, вроде как случайно вляпались в мощный клей в процессе ремонта, вот никто и не мог их расцепить.

— Это, безусловно… надёжный источник, — коротко рассмеялся Феликс. — Что, давно не обнимались?

— Давно, — призналась Юна, безвольно лёжа головой на его плече.

— И когда?

— Ну, с Наталией Викторовной после окончания магистратуры.

— Вы шутите?

— Да нет, конечно. Ещё восемь лет назад с любимой учительницей, когда школу закончила… Наталия Викторовна умерла, а я всё в себя не приду, знаете. Мы были так близки…

— Знаю, Юна. Когда привязываешься к человеку старше — нужно быть готовым к его уходу. Это большая проблема учеников, которые близки с наставниками. Я тоже давно не обнимался. Живу один, да даже не в этом дело. Как-то не до объятий было с этими проектами. И что, с объятиями — это у вас реально всё?

— Нет, — добросовестно вспомнила Юна. — Ещё три года назад я ездила в Москву. Там школьная подруга живёт, Аллочка. И вот мы с ней обнялись после долгой разлуки.

— Ещё?

— Ещё кот мой меня обнимал. Незадолго до смерти. Мой старенький Козлеша… Цеплялся за меня так, словно цеплялся за жизнь… — несмотря на то, как Юне было хорошо, она почувствовала, что вот-вот расплачется.

— Так, — решительно одёрнул её Феликс. — Юна, просто послушайте меня сейчас, хорошо? Я не тот человек, у которого можно повиснуть на шее и плакать, жалуясь на жизнь. Давайте уже действовать как-то. Нервная система у вас приходит в порядок?

— Ещё минутку дайте, — взмолилась Юна.

— Да я вас не тороплю. Просто — простите за прозу жизни — не ел с десяти часов, а ещё в туалет бы сходить. Помимо нервной системы, вам для системы пищеварительной не хотелось бы что-то сделать? Тут есть нормальное кафе в кампусе, оно до пяти тридцати только заказы принимает. Сходим?

— Да, я бы поела, — согласилась Юна.

— Радикальная феминистка позволит себя угостить?

— Нет, конечно. Давайте лучше я вас угощу за то, сколько времени отняла.

— Вы не у меня отняли, а мне подарили своё время. Не пробовали смотреть с такой стороны?

— Почему нельзя просто каждому оплатить свой заказ?

— Потому что мне бы доставило удовольствие вас угостить. Я же вам доставил удовольствие объятиями. Теперь вы мне доставьте.

— А! Тогда конечно, — легко согласилась Юна, вызвав у Феликса улыбку.

— С книгами я помогу, вдвоём быстрее их найдём. Вся филология в библиотеке Янга, левое крыло со второго по пятый этаж. Если не ошибаюсь. Сходим?

— Сходим, — с плохо скрываемым наслаждением Юна вдыхала запах его одежды. — Чем хоть вы тут стираете? И в аудиториях такие ароматы…