Я не верю

– Пойду в отделение схожу, проверю своих ночных прооперированных.

– Вот-вот, займись делом. И ещё совет, Глеб. После смены поезжай домой, нечего тебе здесь пропадать. Сходи с друзьями в кино или с мамой по магазинам, папе в автомастерской помоги.

– Глеб Юрьевич, – в ординаторскую входит дежурная медсестра хирургического отделения. – Пациентка из третьей палаты вас требует.

– Прям-таки требует? – девчонка кивает в ответ. Такое у нас бывает редко. – Игнатова?

– Она.

Эту барышню практически вытащили с того света, а вместо слов благодарности она только высказывает претензии. А ведь сама дотянула до острого перитонита, двое суток провалялась дома, пила обезболивающие препараты, ведь интернет «подсказал», что у неё кишечные колики. Если бы не сестра, которая вызвала неотложку, то, скорее всего, её бы уже не было, так как смерть от перитонита в терминальной стадии наступает в девяносто процентов случаев.

– Чем на этот раз недовольна?

– Говорит, что послеоперационную схему восстановления организма вы неправильную составили.

– Что?

– Это её фраза. Она потребовала, чтобы я её записала и вам прочла. Вот, – девушка подаёт мне клочок бумажки. – Она от капельницы отказалась.

– А она у нас по профессии кто?

– Преподаватель.

– Медицинского?

– Нет, – девчонка улыбается и тихо произносит. – Бух.учёт в техникуме преподаёт.

– Тогда откуда?

– Интернет.

– Ясно. И снова, и опять всезнающий Интернет. Пошли.

Вхожу в палату, пациентка в ожидании меня скрестила руки на груди.

– Доброе утро, Анна Семёновна, – произношу я, присаживаясь на стул около кровати пациентки.

– Не такое оно и доброе, Глеб Юрьевич. Мне плохо. Живот очень сильно болит. Я думаю, что всё дело в вашем неправильном назначении.

– Давайте посмотрим, оголяйте живот, – аккуратно ощупываю её. —Больно?

– Очень, – хнычет она.

– А я вот думаю, что причина этому, – замечаю на тумбочке бутерброды с колбасой и булочки, обильно политые глазурью, – ваше питание. Вам разве не говорили, что после операции нужно придерживаться строгой диеты? Я бы даже сказал – строжайшей.

– Говорили, и что? То, что вы даёте, есть невозможно. А я кушаю понемножку, чтобы только с голоду не умереть.

– Я повторюсь. Вам можно есть овощные пюре, кисломолочные продукты только обезжиренные, куриный бульон, отварное диетическое мясо, каши на воде, а пить кисель или компот. Именно этим вас здесь и кормят. Напоминаю, вы в стационаре после операции, а не на курорте. Вам категорически нельзя: жареное, консервы, маринады, колбасные изделия, сладости и сдобу. Уверен, что вы сегодня ещё и чашечку кофе выпили.

– Я не могу без него. Всю жизнь пью кофе с утра.

– Анна Семёновна, у вас проблемы с пищеварением по вашей вине, а не потому, что я вам не те капельницы прописал. Вы перегрузили органы желудочно-кишечного тракта, от этого и боли.

– И что мне теперь делать?

– Соблюдать рекомендации врача. Сейчас вам сделают укол обезболивающего, выписываю его вам в первый и в последний раз. Ещё раз нарушите диету, будете страдать от болей, пока они сами не пройдут. Ясно?

– Ясно, – недовольно отвечает женщина.

– Через тридцать минут поставят капельницу.

– А может всё-таки пересмотрите схему лечения, в интернете пишут…

– А давайте вас переведём в стационар по месту жительства.

– Да вы что?! Меня ж там угробят.

– Вы хотите остаться здесь?

– Конечно.

– Только при одном условии. Каком?

– Строго соблюдать ваши рекомендации.

– Правильно, Анна Семёновна. А колбасу и булочки с вашего позволения я выброшу. Вы разрешаете мне это сделать?

– Да.

– Я загляну к вам ещё сегодня.

– Будьте так любезны.

Выхожу из палаты, передаю медсестре пакеты с продуктами.

– Выброси. И проследи, чтобы продукты ей больше не передавали, за исключением тех, которые можно, конечно.

– Поняла.

Достаю из кармана сотовый. Ольга не ответила на мое предыдущее сообщение. Уже час прошёл. Хочу набрать ей. Но слова Юльки о том, что я должен дистанцироваться, останавливают меня. Мне не нравится сложившаяся ситуация. С одной стороны, я, действительно, должен отойти в сторону и дать ей наладить отношения с дочерью, с другой стороны, боюсь, что она воспримет мою вынужденную дистанцию за предложение прекратить отношения. Чёрт, как же сложно. Не выдерживаю, пишу очередное сообщение: «Я тебя люблю». Отправляю. Мне становится немного легче. Будет ещё лучше, когда она ответит.

***

У меня сегодня выходной. И это писец. Все мысли заняты только Ольгой, нет отвлекающих факторов: пациентов, коллег, неординарных клинических головоломок. Только она. Мне снится секс, её рыжие пряди на моей груди, её смелые пальчики, опускающиеся вниз по животу, её шепот в моё ухо. Мне не хочется просыпаться, я так соскучился по нашей близости, что хочу её даже во сне. Трудно контролировать потребности своего организма, возбуждение накатывает, и я словно пятнадцатилетний подросток просыпаюсь в полной боевой.

– Ещё неделя, – семь дней осталось до того дня, как Ольга должна выйти на работу. И я жду окончания этой недели, как школьник окончания учебного года или студент – сессии. Считаю дни.