Я - некромант (СИ)

Что есть жизнь? Дорога от рождения до смерти. На пути мы встречаем много хорошего и много плохого. Мы узнаём много нового. Мы знакомимся с такими же путниками. С некоторыми идём вместе, некоторые идут по нашей же дороге. Мы просто идём. Цель? Что есть цель по сравнению со смертью? Пустой звук. Деньги? После смерти они не будут тебе нужны. Дети? Они тоже умрут. Наследие? Горит, тонет, тлеет. Цивилизация? Кому она нужна, мир деградирует с ошеломляющей скоростью. А в конце – неминуемая гибель.

Ничто не вечно, никто не вечен.

Мы все когда-нибудь умрём.

Прошлое и будущее сплетается в одну нить. В один узор.

Судьбы сплетаются.

Я и Оул.

Я не хочу больше осознавать то, к чему пришёл за многие и многие жизни. Я хочу быть идиотом. Я хочу ничего не понимать в жизни, в людях, в том, как устроен этот мир. Я просто хочу стать дураком. Хочу отупеть – ведь так гораздо легче жить. Легче ходить по земле, не задумываясь о том, сколько трупов в ней лежит. Легче дышать воздухом, даже не предполагая, какое огромное количество крохотных многоногих уродливых созданий в нём летает. Легче любить людей, не зная, сколько дерьма у них в сердце.

Интересно, а как именно любил Том? Так, как хотел бы любить я?

Я никого не люблю, мне никто не нужен. Я не нужен самому себе, потому что я просто хочу умереть.

На данный момент мне нужен только Оул. Почему? Я не знаю. Возможно, место в его сердце, которое у других людей занято лицемерием, предательством, пошлостью и коварством, у него занято любовью к трупам. И это гораздо лучше.

Завтра я разберусь с проблемой Тома. Завтра наступит новый день.

Я воскрешу ещё одну душу, заблудшую в лабиринте дерьма, лицемерия и высоких технологий.

Я – некромант.

***

Я поднимаюсь по мраморным ступеням университета экономики. Рот сводит судорогой от частой зевоты, глаза слипаются от недосыпа. Да, этой ночью поспать мне не удалось.

Оул растолкал меня в два часа ночи с диким криком «дело ждать тебя не будет». Вопреки всем моим протестам он напялил на меня что-то из своей коллекции украденной одежды и выдворил на улицу, сказав, что я должен разузнать о самом себе всё и наутро отправиться вершить дела. У Оула начинается суицидная ломка – ему уже до рези в желчном пузыре хочется увидеть моё фееричное представление. Поэтому он старается приблизить тот момент, когда мне будет нечего делать в этом теле. В итоге я всю ночь лазил по «своему» дому в поисках хоть чего-то, что рассказало бы мне о Томе. Вообще-то, я знал, что искать. Нужен был блокнот. Или записная книжка – что-то, что всегда было с собой, какой-нибудь потрёпанный ежедневник. Конечно же, дневник Том Лидвел (а фамилия нового меня была как раз-таки Лидвел) не вёл, это было бы глупо в двадцать-то лет. Мне нужны были пароли. Пароли, логины, адреса, имейлы, телефоны. Всё то, что связывало его со всемирной паутиной, то, что давало бы мне доступ к его самому сокровенному. Человек не в силах рассказать другому человеку о своих бедах открыто – гораздо проще написать в интернете анонимно, так, чтобы твои мысли прочитать смогли, а вот понять, кто ты – никак. Сайты, дневники, социальные сети, блоги. Вся эта мишура давно уже заменила бумагу. Мы бьём по клавиатуре со страшной скоростью, а ручкой и слова написать не можем. Мы кричим о свободе, либерализме, демократии на просторах интернета – в жизни не можем поставить на место грубияна. Мы смотрим на Гавайские острова и горные пики Гималаев, просиживая штаны на стуле-вертушке перед новенькой моделью нетбука. Мы увязли во всём этом.

Мы – мертвецы в гробах из оперативной памяти под неподъёмными слоями информации.