Я - некромант (СИ)

Я поднимаюсь на третий этаж, иду по освещённым осенним солнцем коридорам. Мне нужна двести тридцать седьмая аудитория. Там я смогу найти Рида и наконец покончить со всем этим раз и навсегда. Я подхожу к аудитории. Мне темно – Оул предусмотрительно нацепил мне на нос чёрные очки, а слишком яркие волосы убрал под шапку. Выгляжу я сейчас, наверное, просто отвратительно, зато меня не узнает никто из бывших знакомых Тома. От стен университета просто пахнет знаниями. Книгами, бумагами, тетрадями. Вопросами, ответами. Так пахнет, наверное, в каждом учебном заведении. Желторотые дети, готовые глотать всё, что пытается внести в их разум преподаватель. Некоторые не хотят, упираются, но натыкаются на встречный вопрос: «А зачем ты тогда сюда пришёл?». И всё, ступор. Ничего нельзя придумать в ответ на правду.Вокруг аудитории скопилось много народа – вся эта масса копошится, шумит, суетится. Я подхожу к первому встречному студенту – им оказался высокий нескладный юноша в больших очках и с целой россыпью веснушек на курносом носу.

- Где я могу найти Рида Хартсона? – спрашиваю я, как можно сильнее изменяя голос. Нельзя, чтобы меня узнали. Высокий парень пристально смотрит на меня, как будто бы пытаясь заглянуть прямо вовнутрь, куда-то вглубь. Пару минут он молчит, то ли от удивления, то ли от странного ощущения дежавю, как будто видел меня раньше. Да, безусловно, видел, только вот до тебя, болвана, ведь никогда не дойдёт, что Том Лидвел, мёртвый и богатый, может встать из гроба и пойти завершать недоделанные дела.

- Рида сегодня не было на первой паре… - бормочет парень, всё ещё присматриваясь ко мне.

- А где он может быть?

- Смерть Лидвела стала для него слишком большим потрясением, скорее всего, он дома… - всё так же рассеянно бурчит юноша.

- Спасибо, - скупо говорю я, быстро и неискренне улыбаясь. Всё, что мне было нужно, я узнал. Нужно убираться отсюда, пока кто-нибудь не начал тыкать в меня пальцем и орать: «Том ожил! Том!». Этого мне было не нужно. Адрес Рида был записан в записной книжке Тома. Я не знаю, зачем он ему, ведь Том никогда бы в жизни не решился прийти домой к своей любви. Возможно, это было чем-то вроде белого флага умирающей надежды. Вот он, адрес его Рая. Адрес, по которому ушла его душа. Том Лидвел, ты выбрал прекрасное место.

Небольшой домик на окраине города – я вижу его уже издалека. Вокруг дома – весёленький зелёный заборчик, увитый плющом. Небольшой садик, за ним – просёлочная дорога, уходящая куда-то совсем-совсем далеко. Дом сам по себе излучает какую-то теплоту, будто бы в огромную, наспех заделанную дыру на его крыше упало солнце и так там и осталось. Вот тут и живёт Рид Хартсон. Я подхожу ближе. Улыбаюсь. Том Лидвел, и всё-таки, ты тот ещё извращенец. Но… Что-то тут не так. Будто бы вся такая солнечная и прекрасная картина испорчена одним чёрным неаккуратным мазком. Какое-то предчувствие. Слишком знакомое, просто до боли. То самое чувство. Калитка открыта настежь, дверь тоже. Страх начинает отвратительной скользкой многоножкой пробираться в мой разум, я бегом, наплевав на то, что очки свалились с носа и вся моя маскировка полетела к чертям, бегу в дом. Только бы успеть… Забегаю внутрь, смотрю по сторонам. Длинный коридор, из него – две комнаты направо и две налево, ещё одна – прямо напротив, через арку. Где он может быть? Тишина давит мне на уши. Слишком тихо для места, в котором находится человек. Я открываю первую попавшуюся дверь. Передо мной – кухня, всё разворочено, на пол сброшена подставка с ножами, разлетевшимися во все стороны. Нет, не здесь. Где ты, Рид? Я знаю, Оулу бы это понравилось. Этот запах… запах ожидаемой и предсказуемой смерти. Я с лёгкостью стреляю себе в висок, шутя режу вены, с улыбкой на лице вешаюсь. Мне абсолютно плевать, если один человек убивает другого – ведь явно не просто так, всему есть причина. Я наигранно и неискренне скорблю, если человек умирает от болезни или старости, ведь так тоже предрешено судьбой. Но сам… Нет уж, увольте. Это я - ошибка природы, для которой смерть – недосягаемая цель. Но когда человек, твёрдо знающий, что это точно конец, убивает самого себя, когда он на это решается, когда осмеливается самостоятельно перейти черту… Нет. Этого не должно быть. Да, Том умер точно так же – но я уже ничем не смогу ему помочь, он уже сделал то, что хотел. Но просто стоять и смотреть, как человек убивает самого себя – нет, это не в моих силах. Только я могу заниматься таким безрассудством, ну, может, ещё Оул. Я не позволю случиться тому, к чему уже приготовился этот затаившийся дом.

Я забегаю в предполагаемую спальню. Чисто, аккуратно, бедно. Нет, совсем не то, что я ищу. На столе – оставленная записка, накарябанная нервной трясущейся рукой.

«Дорогие папа и брат!