Я ненавижу тебя, чертов Уильямс! (СИ)

— Я… э-э-э-э… — Альфред теряется, пытается вспомнить ту ниточку разговора, которую уже упустил, и спустя пару секунд продолжает.

Джонс окончательно путается в ситуации. Он-то надеялся, что станет хоть немного яснее, но он просто не может понять, что же такого произошло, что Мэтт еще и остается виноватым. Может, Джеймс лишь выставил его таким? Но и на это не похоже. Со слов Гилберта из обрывочных разговоров удается лишь понять, что Джеймс сам закапывается и винит себя.

— Я отойду ненадолго, — спустя некоторое время тихо говорит Мэтт и поднимается с места.

Альфред кивает, дожидается, пока тот пропадет из зоны видимости, а после торопливо впивается взглядом в Байльшмидта:

— Какого черта вообще у них произошло? Ты хоть что-нибудь понимаешь? — спрашивает он.

Но Гилберт лишь качает головой. Он выглядит не менее ошарашенным от всего услышанного и никак не может свести концы с концами.

— Я понимаю только то, что им просто необходимо нормально поговорить между собой и со всем разобраться, — твердо говорит он. — Потому что им обоим плохо, оба хотят друг к другу, но почему-то пресекают любые возможности даже пересечься.

— Я тоже так считаю, — торопливо соглашается Джонс. — Мэтт точно что-то неправильно понял и накрутил себя.

— Да уж, с пониманием у них явно плохо, — вздыхает Гилберт.

Вся эта ситуация порядком давит и расстраивает его. И как бы там ни считал сам Мэтт, что он обязан все переживать в одиночку, Байльшмидту было бы в разы легче, если бы тот делился своими мыслями с друзьями. Но Мэтта не изменишь — тревожить людей по своим проблемам он не станет, даже если его открыто об этом попросить.

— Вот что. Нам нужно придумать, как свести их обратно, — хлопает по столу Альфред. — Счастье моего друга — мое счастье, поэтому мы точно сделаем это! — он уверенно смотрит Гилберту в глаза и протягивает ладонь.

— Согласен, — усмехается тот и крепко сжимает ее в своей. — Мистер Уильямс уж точно заслуживает своего счастья.

***

Мэтт выходит из бара уже затемно под веселый смех Альфреда и Гилберта. Он и сам смеется, разговор постепенно заминается кучей других тем, и даже неприятного осадка не остается.

— Тебя подвезти? — Альфред, единственный непьющий сегодня, позвякивает ключами в руке, но Мэтт лишь качает головой.

— Хочу прогуляться немного, — разводит руками он. — До встречи! — прощается Мэтт.

— Пока, — машет ему Ал и торопится к автомобилю вместе с Гилбертом.

Уильямс с пару секунд провожает их взглядом, а после неторопливо двигается в сторону дома. Ноги немного заплетаются после выпитого, голова кружится, но в целом состояние более чем приемлемое. И хоть время уже ползет к ночи, оказываться сразу дома решительно не хочется.

Мэтт идет по пустеющим улочкам и полной грудью вдыхает потрясающий весенний запах. До цветения еще далеко, но уже сейчас постепенно зеленеет на влажной земле трава, и вся природа готовится к обновлению. И пусть в городах это заметно куда слабее, но даже этому Мэтт старается радоваться.

Он настолько погружается в свои пьяные, разрозненные мысли, что совершенно не замечает прохожего перед собой и врезается в него.

— Какого…

— Ох, простите, — Мэтт поднимает взгляд вверх и замирает, запоздало узнавая и голос, и манящий запах, и вымотанное лицо случайного прохожего. — Джеймс…

Мэтт пытает было развернуться, уйти сразу прочь, гадая, что вообще здесь забыл Уильямс в такой час, но его ловят за руку, не дают даже с места сдвинуться.

— Мэтти, погоди!

И он останавливается как вкопанный, повинуясь словам. Это первая их встреча с того дня, не считая рабочих будних, где Мэтт старательно избегает Джеймса насколько возможно. Это первые слова кинутые с того момента, первое прикосновение. У Мэтта в голове все страшно плывет, не то от алкоголя, не то от накатившей вины, которая затапливает его с головой, затягивает все сильнее.

— Я… черт, Мэтт, я все хотел извиниться перед тобой, — Джеймс и сам не сильно соображает, что несет. Случайная встреча слишком спонтанная, неожиданная, и он просто не успевает собраться с мыслями, выдает все, что накопилось в душе. — Я знаю, это звучит сейчас крайне фигово, но я понимаю, сколько проблем тебе доставил и насколько неприятными были все те слова. Прости, ладно? Я не знаю, что я могу вообще сделать, но хочу хотя бы извиниться, и…

— О чем ты? — Мэтт сглатывает, пытается отступить на шаг назад, но его все еще держат за запястье. Ладонь Джеймса слабо дрожит, и Мэтту все больше становится не по себе. — За что ты извиняешься? Это же я виноват! И я… — Уильямс мягко выворачивает свою руку из захвата, сглатывает и старается собрать всю свою волю в кулак, хотя отчаянно хочется прикоснуться. — Я же сказал, что больше не потревожу тебя, — он старается улыбнуться, что выходит весьма криво и натянуто. — Так что живи спокойно.