Я никогда не была спокойна

«Но ты рождена для страданий», – без конца повторяет ей Эмма Гольдман. Как будто ей есть за что искупать вину. Однако теперь нужно думать о новой жизни, не такой как европейский вулкан, где для Анжелики больше нет места. Америка, на которую она всегда смотрела как на чуждую реальность, дарует ей освобождение, становится безопасным лоном. Ее с энтузиазмом встречают социалист Норман Томас, еврейская община, профсоюзы, особенно профсоюзы швейников (Amalgamated Clothing Workers of America и International Ladies Workers of America). Первый из них (ACWA) – очень богатый профсоюз, он руководит одним из первых в истории США рабочих банков, Amalgamated Bank. Второй (ILGWU) был основан демократическими социалистами Бенджамином Шлезингером и Дэвидом Дубински. Во главе его самой важной секции, влиятельной «Local 89», стоит итало-американец Луиджи Антонини. Президент – Дубинский, русский эмигрант, бежавший в США после революции 1905 года. Именно они становятся главными «спонсорами» Анжелики. Эта политическая среда, разительно отличающаяся от европейской, захватывает ее. Американские социалисты не выступают единым фронтом с коммунистами, более того, они являются их злейшими врагами, как и фашисты.

Анжелику Балабанову принимают как почетного гостя. Ее размещают в нью-йоркском отеле «Плаза Парк» с видом на Центральный парк, это станет ее постоянным местом жительства. В такой удобной постели она не спала со времен черниговской юности. Теперь ей больше не придется каждое утро собирать чемодан. Ей больше не нужно ежедневно думать о том, где поесть и поспать. Ее больше не посещают мысли о самоубийстве. И самое главное, ей больше не нужно без устали бегать с митинга на митинг, с ужасом осознавая, что в этой политической деятельности нет никакого смысла. Наконец-то чистая комната и достойная жизнь. После Парижа она чувствует себя «в раю». Об этом чувстве благополучия она говорит Эмме Гольдман в письме, которое пишет в канун Нового года, через несколько дней после приезда в Нью-Йорк. Она называет свою подругу «my sister, my sweet sister». Между американской анархисткой и русской марксисткой существует глубокая привязанность.