Я никогда не была спокойна

…в очень популярном пригороде Бруклина, где подавляющее большинство рабочих-иммигрантов, с большим успехом прошло выступление Анжелики Балабановой. От Сицилийского рабочего комитета пришло более 1500 человек: многие не смогли найти себе места в большом зале и вынуждены были уйти. Это было лучшим доказательством того, что здоровая часть итальянской иммиграции, та, что зарабатывает на жизнь своим трудом, по-прежнему придерживается антифашистских взглядов и не поддается патриотической и подстрекательской пропаганде, которую в течение нескольких месяцев ведет подвластная фашистскому режиму пресса, принадлежащая известному богачу, некоему Дженерозо Попе[531].

Дженерозо Попе – редактор и директор газеты Progresso italiano-americano, призывающей к почитанию Муссолини. Благодаря ему между двумя странами установились «долгие годы согласия», это был «государственный деятель», которого уважали и слушали европейские канцлеры и Белый дом. То, как Рим справился с экономическим кризисом 1929 года, рассматривается как исторический успех, привлекший благосклонное внимание демократических кругов как в Европе, так и в США.

В 1930-е годы корпоративное государство казалось очагом тлеющей промышленности. В то время как Америка отчаянно пыталась выжить, прогресс Италии в судоходстве, в авиации, в гидроэлектротехническом строении и в общественной деятельности представлял собой прекрасный образец конкретных действий и национального планирования. По сравнению с неумелостью, с которой президент Гувер справлялся с экономическим кризисом, итальянский диктатор выглядел образцом государственного деятеля[532].

Фашистский режим, несомненно, вел себя уверенно на фоне «растерянности» общего мирового кризиса, он представлял «добродетель силы», как писал в 1932 году журнал Fortune. Даже прогрессивная Nation желала, чтобы в Соединенных Штатах появился свой Муссолини (тот еще не стал «вассалом» Гитлера, еще не совершил роковой ошибки, поставив Италию на сторону вермахта, и пока не обнародовал расовые законы 1938 года). Тогда лидер «чернорубашечников» оставался «новым Юлием Цезарем, который наводит страх на весь мир», – писала итало-американская газета Il Progresso.

Британские и американские газеты (в том числе и авторитетная «Нью-Йорк таймс») восхищались человеком, который заставил поезда приходить вовремя, остановил большевистскую Вандею, вызволил Италию из экономической пропасти. Анжелика часто ссылалась на лекции профессора Сальвемини, хорошо известного в Америке, чтобы опровергнуть эту басню. Экономический кризис уже был преодолен благодаря ряду факторов: кредиты, которые Италия получила на войну от США и Англии, не были погашены; забастовки и беспорядки красного двухлетия 1919–20 годов уже сошли на нет; кроме того, сами чернорубашечники, по словам Сальвемини, «активно способствовали обострению послевоенного психологического кризиса в течение этого двухлетнего периода»[533].

Когда Балабанова приехала в Нью-Йорк, в Америке уже прочно укрепилась слава ее бывшего ученика. Новоизбранный президент Франклин Делано Рузвельт, считавший Муссолини и Сталина «кровными братьями», назвал первого «истинным джентльменом», способным «обновить Италию и предотвратить серьезные потрясения в Европе»[534]. Это утверждение было полностью противоположно тому, о чем предупреждала Анжелика: дуче – величайший блеф современной истории, аморальный тип у власти, убийца своих «братьев», создатель «социальной чумы»:

По сравнению с его подлым предательством, безобидными кажутся ужасные фигуры Иуды Искариота, продавшего Иисуса Христа за тридцать динариев, и не менее печально известного братоубийцы Каина[535].