Я никогда не была спокойна

Балабановой поручают отправиться в Берлин и просить финансовую помощь у сильной немецкой социал-демократии. Через несколько дней она приезжает в Лондон с чеком на солидную сумму, подписанным Паулем Зингером, казначеем немецкой партии. Съезд может состояться. В нем примут участие титаны русской социал-демократии и молодые перспективные Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин. Делегаты под наблюдением полиции размещены в бывших казармах.

Большинство из них не знают Балабанову и, когда она приходит их навестить, смотрят на нее с подозрением. Никто с ней не здоровается, здесь все совсем не так, как в Италии. Здесь все принадлежат какой-нибудь фракции: девяносто большевиков и восемьдесят меньшевиков злобно посматривают друг на друга. А на того, кто не принадлежит ни к одной из группировок этой гражданской войны, смотрят с презрением, подозревая в шпионаже, – для них он еретик. Эти бородачи кажутся Анжелике сумасшедшими. Еще там есть группа с Кавказа, «чья дикая внешность, которую подчеркивали их огромные шапки из овчины, произвела сенсацию на улицах Лондона»[80].

Съезд проводился в церкви Братства. Балабанова думала, что «ее паства происходила из христиан-социалистов или пацифистов, которые смутно симпатизировали делу русских», но ей казалось, что, если бы прихожане послушали некоторые выступления, они были бы «сильно шокированы». Во всяком случае, они не ожидали, что эти говорливые революционеры столь надолго займут их церковь. На их робкую просьбу освободить церковь для проведения мессы гости ответили, что у них недостаточно денег, чтобы снять другое помещение. Хозяева любезно согласились на компромисс: съезд будет проводиться днем или вечером, когда не проходят церковные службы.

Дебаты были бурными и невыносимыми. Только чтобы поменять распорядок дня, дискутировали целую неделю. Ленин мучил всех бесконечными теоретическими речами, меньшевики призывали перейти к вопросам практическим, по существу. Шла жесткая борьба за принятие решения кто будет председателем и оратором, открывающим этот съезд. Если победят меньшевики, это будет Плеханов, если нет, – Ленин.

Здесь Анжелика впервые видит Ленина в деле, он дирижирует оркестром большевиков с армейским размахом: распределяет роли, подсказывает, кому прерывать меньшевиков, а кому свистеть, даже пишет, какие слова надлежит использовать в выступлениях. Анжелика поражается, насколько педантичен этот железный человечек: «вот он склонился над записями, внимательно слушает, замечая каждое прерывание докладчика, быстро взглядывая на оратора, если тот привлекал его внимание словом или замечанием»[81].

Тем временем деньги, полученные от немецких товарищей, заканчиваются. Больше обращаться к Германии нельзя. Единственной гарантией успеха становится пылкий большевик Горький. Он приехал в Лондон со второй женой, актрисой Марией Андреевой: оба они благодаря своим связям имели знакомства среди сочувствующей буржуазии в Англии. Та же английская либеральная пресса много писала о симпатичных радикалах, которые заставляют мечтать и будят фантазии милых дам. Борцов с царизмом нарасхват приглашали в салоны, где они приятно возбуждали слушателей рассказами о преследованиях в «темной России». Революционеры же охотно разглагольствовали в гостеприимных домах, в ожидании щедрых пожертвований.