Я никогда не была спокойна

Когда в начале июня Балабанова приезжает в Россию, перед ней открывается целая галактика – революционная галактика, поделенная на тысячу частей. 3 июня в Петрограде открывается Всероссийский съезд Советов. Это «Генеральные штаты революции», где подавляющее большинство социалистов-революционеров и меньшевиков. Большевики насчитывают всего сто пять делегатов. Есть еще Троцкий со своей небольшой группой интернационалистов, число которых не превышает двадцати. Анжелика с трибуны Таврического дворца слушает яростное выступление Ленина против министра почт и телеграфа Церетели, который заявил, что нет ни одной политической партии, способной взять власть в свои руки. «Нет, такая партия существует, – гремит с трибуны Ульянов, – это партия большевиков».

Вот когда перед всеми предстает во плоти «черный зверь», «чума», беспринципное «чудовище». «Коренастый, лысеющий человек с рыжеватой бородой, одетый просто, но по моде»[346]. Ленин выступает против нового правительства, которое ничем не отличается от предыдущего, он объявляет, что его партия готова взять всю власть в свои руки. Керенский обвиняет его в желании привести страну к анархии и проложить дорогу к диктатуре. Бывший соратник Ленина Богданов[347] кричит: «Это бред, бред сумасшедшего!»[348] Даже большевики и те недоумевают и выглядят подавленными. «Только Коллонтай поддержала его, и он ушел из зала, не воспользовавшись правом реплики»[349]. Однако в зале, судя по аплодисментам, речи Ленина вызывают одобрение. Солдаты воодушевлены тезисами этого большевика, который излучает почти нечеловеческую энергию и предлагает взять в руки оружие и выступить уже не против немцев, а против капиталистов, который призывает к передаче всей власти Советам. Ленин говорит, что социалистам, вместо того чтобы заседать в правительстве вместе с «господами капиталистами», следовало бы их арестовать.

Вот уже несколько недель бледный большевик со слегка раскосыми глазами бьется над этими вопросами и думает, как организовать партию: он уже яростно выступал против объединения социал-демократических фракций, обосновывал позиции «циммервальдских левых», выступал за выход из Второго интернационала с целью создания коммунистического. 4 апреля на партийном собрании, посвященном как раз обсуждению объединения с меньшевиками, Ленин объяснил, что пришло время «сменить белье: надо снять грязную рубашку и надеть чистую»[350].

На Всероссийском съезде Советов звучит много оскорблений в его адрес. Некоторые считают его безумным фантазером, а потому при голосовании Ульянов терпит поражение. Именно военная ситуация (кажущаяся безвыходной) и набирающее силу социальное недовольство становятся причиной поражения Ленина. Большевики начинают борьбу с меньшевиками за контроль над фабрично-заводскими комитетами и принимают в коммунистические ряды сотни солдат, расквартированных в Петрограде. Среди них те, кто сыграет важнейшую роль в Октябрьской революции: кронштадтские матросы, которые летом 1917 года приглашают Гримма и Балабанову выступить на одном митинге.

День стоит знойный. Невозможная толчея. Около восемнадцати тысяч моряков жаждут услышать двух руководителей Циммервальда. Когда Анжелика и Роберт покидают сцену, они с трудом протискиваются сквозь толпу. Анжелику, такую маленькую, толпа поглощает. Крепкий матрос подхватывает ее и поднимает в воздух. «Поможем выйти товарищу Балабановой», – кричит он. Сотни мускулистых рук прокладывают ей путь: сопровождаемые воинственными криками, они с Гриммом проплывают сквозь толпу как священные сосуды. Анжелика чувствует себя неуютно: «Во всей этой сцене было что-то экзотическое, что-то религиозное, что-то восточное»[351].

Для Циммервальдской комиссии отправляют четыреста рублей.

Мы покинули тихую Неву в час торжествующего заката и увидели молчаливый и серьезный Петроград, полный воспоминаний и обещаний: зрелище, представшее перед нами по возвращении в Красную столицу, было столь же великим и символичным, как и пережитый нами день[352].