Я оставлю свет включенным

– Как? – хихикнула Анна Ивановна.

– Эсмеральду. Антоныч – любитель классики, – улыбнулся Генрих Карлович, – и зверюшек любит, ветеринар от бога. Через год у Таши уже было шикарное хозяйство и лучший в округе огород. Антоныч расцвел и увлекся поэзией. И в этом вся Таша. Даже из отчаявшегося бомжа способна сделать поэта. Чудная она.

Он остановился, критически глядя на то, что мало-помалу начало вырисовываться на холсте. Анна Ивановна осторожно взяла его за руку и сделала несколько штрихов, придавая дороге верное направление. Дальше Генрих продолжил сам, словно почувствовав и увидев, что она пытается изобразить.

– Почему чудная?

– Да она мне сына моего напоминает, Данечку. Тоже живет в другом времени. Только Даня мой в будущем, а она в прошлом.

Генрих Карлович в упор уставился на новую знакомую, чтобы увидеть все эмоции, которые вызовет его откровенность. Анна Ивановна затаила дыхание и постаралась не изменить выражения лица. Ну вот, началось! Оставалось надеяться, что во время приступов Генрих не становится буйным.

– В каком смысле? – осторожно поинтересовалась она. На солнце набежали легкие облака, зайчики пропали, волшебство рассеялось, и местность растеряла все очарование. Просто река, окаймленная берегами с пожухлой травой. Просто два сумасшедших старика, решивших побродить по окрестностям вместе с опасным преступником.

– Даня мой в будущем почти все время проводит. Он военный, как и я, и это его задание. Пройдет еще пара лет, и о нем заговорит весь мир! Он войдет в историю как первый человек, совершивший путешествие во времени. Я вам об этом рассказываю, потому что это больше не государственная тайна. Конечно же, сразу в новостях не объявят о том, что возможны путешествия во времени, но уже происходят утечки информации и постепенно людей готовят к перевороту сознания. Не замечали, что в последнее время становится все больше новостей и открытий вроде того, что на картинах девятнадцатого века обнаружен человек со смартфоном?

Анна Ивановна рассмеялась, решив, что Генрих все-таки шутит, но, взглянув на его торжественно-серьезное лицо, тут же оборвала смех. Тот продолжал:

– Знаете, когда он мне впервые рассказал об этом задании, я ведь смалодушничал, чуть было не начал его отговаривать. Признаюсь, читал по молодости всякие страшные вещи о филадельфийском эксперименте и побоялся, что Даня может пострадать. Забыл, что сам был военным и исполнял приказ при любых условиях. Но теперь я даже рад, что он меня не послушал. Правда, вижу я его очень редко, но сын все равно навещает меня, несмотря на все сложности. Вы, может быть, даже читали о нем, если интересуетесь этой темой. Он вел… как его… блог в интернете. Рассказывал новости из будущего.

– И что там, в будущем? Роботы захватят мир? – хмыкнула Анна Ивановна.

– Нет, хотя, возможно, я не знаю, он не так далеко путешествует, всего лишь на тридцать восемь лет вперед, но все равно забавные вещи рассказывает. Говорит, третья мировая будет, но мир выстоит. – Генрих грустно вздохнул, снова принимаясь за картину. Анна внимательно следила за его рукой, готовая в любой момент направить кисть в нужное русло.

– Это хорошо, – кивнула она и усмехнулась, – а Таша что же? Приносит новости из Средневековья?

– Вы, наверное, думаете, что я умом тронулся, – грустно констатировал Генрих Карлович и уставился на лениво рокочущую реку.

– Нет, что вы! – фальшиво запротестовала Анна Ивановна.

– Я не в обиде, – миролюбиво ответил Генрих. – Если бы мне кто-то рассказывал о путешествиях во времени и этот кто-то не был бы Теслой или Эйнштейном, я бы тоже подумал, что он не в себе. Ну да ладно. Вернемся к Таше. Таша у нас живет в викторианской эпохе. Воссоздала ее у себя дома с точностью до мелочей. Даже еду готовит по рецептам прошлого века.

– Что, и телефоном с интернетом не пользуется? – скептически вскинула бровь Анна Ивановна. Небось интересничает эта Таша, цену себе набивает.

– Представьте себе, нет! Не пользуется. И сама все делает, почти ничего не покупает. Хозяйство держит, с четырех утра на ногах. Сад у нее роскошный, скотинка ухоженная, а уж детки какие развитые, хотя в школу не ходят, на домашнем обучении. И все это она тянет сама!

– А где ее семья? – поинтересовалась Анна Ивановна. Личность Таши интриговала все больше.

– Знаете, я не задаю таких вопросов. Но насколько я понял из намеков и обмолвок маленького Мити, это ее сын, к которому я очень привязан… – пояснил он. – Так вот, мне кажется, что она сбежала от мужа-садиста. А про родителей она никогда не вспоминает.

– Ну ладно, мужья-придурки случаются, но зачем она живет в викторианской эпохе? – нахмурилась Анна Ивановна.

– Когда-то я тоже спросил у нее, почему именно викторианская. Ни за что не угадаете, что она мне ответила! – Генрих посмотрел на Анну Ивановну с таким триумфом и гордостью, словно говорил о собственной дочери.