Читаем Я Осушу Все Болота (СИ) полностью

Можно сказать, меня встречали как императора! От входа на этаж и далеко вдаль, по обе стороны коридора, выстроились жабы. По росту, от самой маленькой (возле меня) до самой большой где-то вдалеке. И все они смотрели на меня и улыбались. Улыбались зубастыми ртами. Зубастые жабы. Да. Меня снова торкнуло и я чуть было даже не скатился обратно по лестнице. Но удержал себя - уж больно жалко было приложенных усилий.

Оторвав взгляд от странных жаб, я посмотрел вглубь коридора и увидел там человека. Волосы его были седы. Взгляд его был ясен и чист. Одет он был в буро-зеленый китайский халат и опирался на посох с навершием в виде жабьей головы. Голова улыбалась всеми пятьюдесятью зубами. На его левом плече восседала живая жаба и тоже улыбалась, лучась от счастья.

Увидев, что я его заметил, хозяин замка сложил руки в намастэ и низко поклонился. Жаба на его плече - тоже. Я, видя такой прием, поклонился им в ответ. Что ж, восточные традиции - не самое плохое, что я мог здесь встретить...

- Живая радость посетила наш дом! - Раздался вдруг спокойный, зычный голос этого человека, - Теперь, я наконец-то спокоен! Добро пожаловать к нам! Да что я говорю? Добро пожаловать домой, возлюбленный сын мой Квареддин!

- Д-д-да... Что-о-о? - промямлил я и потерял сознание снова.

***

- Да что ж ты такой малахольный то? - ворчал чей-то голос сквозь сон, - Вон, на, понюхай!

- Брр, кхе-кхе, буэ, кхе-кхе! - Зашелся я кашлем вперемешку с рвотными позывами, - Ч-что это за гадость?

- О, очнулся-таки! Что, да что! Моча это жабья, от обморока ее запах - первейшее средство, а если ее выпить... Эй, эй! Ты что, опять отключился? А ну, очнись! - И она начала хлестать меня по щекам, ворча, - Ну прям как девица красная, прости Болото...

- Почему я здесь?! Что это за место?! Зачем вы меня?! Как же я теперь?! А как же моя жена, дети?! - Заплакал я вдруг, не выдержав навалившегося на меня за последнее время вала нелепостей и неприятностей. Мне на голову легла перепончатая рука и начала меня гладить и утешать:

- Ничего, ничего! Потерпи, скоро все узнаешь! А жена и дети - так нет их у тебя! Мне ли не знать? Тебе еще только 118 лет. Ты еще ма-а-аленький!

- Уаа, уааа, 118 лет... Уааа, уааа...Че? - Слезы мои высохли, когда я осознал, какую цифру только что услышал.

- Но мне же, мне же недавно исполнилось только 14, моя жена учится со мной в одном классе, мой сын - студент, а моя мама ходит в детский садик... И зовут меня не Квареддин, а Аццкий Жорик Вартанов...

- Подумать только! Совсем умом тронулся... Ну ничего, отец тебя быстро научит Болото любить!

- Да нет, не рехнулся я... Это не взаправду, это только статусы в контактике...

- Что еще за контактик? Говорю же, рехнулся!

Надо мной склонилось лицо... морда... нет, лицо... улыбнулось. 50 зубов... морда...

- Жаба!!!!!

Увидев мою реакцию, она улыбнулась еще шире и снова похлопала меня перепончатой лапой по голове, со словами:

- Держись своей нянюшки Кварины Радиоквовны и все будет хорошо!

Тут в мою комнату (а очнулся я в комнате на постели) вошел встречавший меня давеча мужчина. Тот, который назвал меня своим сыном. Безумный Жабник собственной персоной.

- Рад тебя видеть дома, сын мой! Узнаешь свою комнату?

- Н-не совсем...

- Видишь те ведра в углу?

- В-вижу...

В углу комнаты стояло с десяток дубовых ведер, плотно накрытых крышкой.

- Сколько слёз мы с матерью пролили у твоей пустой постели за все эти годы!

- С-сочувствую... а при чем тут ведра?

- Все наши слезы - в этих ведрах!

- Э-эм...

- Ты должен их выпить!

- ...

- Вперед, сынок!

- Ч-что, прямо сейчас?

- Ага! Не стесняйся! Выпей все до дна! Папа добрый, папа щедрый!

И он раскатисто рассмеялся.

- Н-ну я не могу так! - Пискнул я, выглядывая в ужасе из-под одеяла, которое, казалось, само накрыло меня с головой. - А вдруг вы перепутали, и я не ваш сын?

- Ой, и вправду! А вдруг ты дочь? Раздевайся, сейчас проверим!

- Н-нет! Я не это имел ввиду! Я сын, сын!

- Ага!!!

- Т-только, в-ваш ли я сын??!

- Ах, ты забыл свой родной дом! Забыл своих отца и мать! В какой же я печали... в какой же я печали был бы, если бы не сам это все устроил! Конечно же ты забыл нас, иначе ты не смог бы жить в том мире, в который мы с матерью отправили тебя!

- Т-так, значит...

- Больше ста лет мы с тобой не виделись! И вот, настал долгожданный момент! Встань и обними отца, сын мой...

- Д-да, но я все же еще ничего не понял... Вернее, понял... Но не понял... А-а зачем вы меня туда отправили?

- Ты много баловался. Мы тебя наказали.

- ...

- Ой, я это сказал вслух? Кхм, кхм. На самом деле сын мой, мы отправили тебя в этот захудалый мир, где почти не встретишь ни одного болота, ради твоей безопасности! Великий Архимух решил взять власть над Болотом и провозгласил, что покусает всю нашу семью. А начнет с нашего принца, то есть - тебя *всхлип, всхлип*.

Видя, как горько рыдает этот человек, провозгласивший себя моим отцом, а меня еще и принцем, я так расчувствовался, что чуть не заплакал сам.

- Н-ну, не печальтесь так... я же здесь, в конце концов. А-а я вправду принц?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жизнь
Жизнь

В своей вдохновляющей и удивительно честной книге Кит Ричардс вспоминает подробности создания одной из главных групп в истории рока, раскрывает секреты своего гитарного почерка и воссоздает портрет целого поколения. "Жизнь" Кита Ричардса стала абсолютным бестселлером во всем мире, а автор получил за нее литературную премию Норманна Мейлера (2011).Как родилась одна из величайших групп в истории рок-н-ролла? Как появилась песня Satisfaction? Как перенести бремя славы, как не впасть в панику при виде самых красивых женщин в мире и что делать, если твоя машина набита запрещенными препаратами, а на хвосте - копы? В своей книге один из основателей Rolling Stones Кит Ричардс отвечает на эти вопросы, дает советы, как выжить в самых сложных ситуациях, рассказывает историю рока, учит играть на гитаре и очень подробно объясняет, что такое настоящий рок-н-ролл. Ответ прост, рок-н-ролл - это жизнь.

Кит Ричардс

Музыка / Прочая старинная литература / Древние книги
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги