Я отведу тебя в место силы...

Девушка глубоко задумалась, а карандаш уже летал над бумагой, пальцы, словно независимо от хозяйки, делали свое дело, и легкий стук входной двери коснулся лишь края ее сознания. Молодая художница тут же забыла о нем и продолжала рисовать.

До тех самых пор, пока чья-то тень не упала на альбом. И только тогда Айсулу словно очнулась от некоего транса и уже осмысленным взглядом посмотрела на творение рук своих. Чтобы в следующее же мгновение вспыхнуть жарким румянцем – с бумажного листа на нее смотрел Чимин: точно такой же, как во сне, с улыбкой и прищуренными глазами.

А тень шевельнулась, и голос реального Чимина произнес:

- Рисуешь?

Сегодня голосовой переводчик был уже на нем, так что девушка прекрасно поняла вопрос. Вскинула на него испуганные глаза, потом еще раз посмотрела на рисунок – и стремительно поднесла альбом к груди, пряча изображение.

Парень возвышался над ней, стоя в двух шагах, и опять улыбался – непонятно чему. То ли успел разглядеть то, что она нарисовала, то ли забавлялся ее смятением. И Айсулу вдруг рассердилась на себя – за эту реакцию, за смущение, за то, что видела его во сне. И внезапно из глубин памяти пришло незнакомое слово – «саранхэ». И само сорвалось с языка:

- Саранхэ…

Улыбка сползла с лица Чимина, брови взлетели вверх, и он слегка растерянно спросил:

- Что, прости?

- Саранхэ – что это значит?

Что-то дрогнуло в глазах музыканта, он облизал губы и произнес:

- Где ты это слышала?

- Н…н-неважно! – выпалила она, пожалуй, более поспешно, чем следовало бы, выдавая свое волнение. – Просто ответь!

- Я тебя люблю…

- А?! – не поняла она, и парень усмехнулся и пояснил:

- «Саранхэ» – это значит «я тебя люблю».

- Гхм, - от смущения она не знала, куда деть глаза, порывисто вскочила на ноги и, пробормотав: «Прости, мне надо идти!» - рванула в сторону аила.

И вслед донеслось:

- Рисунок покажешь?

- Ой, нет! – пискнула она и чуть не сбила с ног выходящую из аила сонную Эркелей. Девчонка вовремя успела шмыгнуть в сторону, а старшая сестра влетела в раскрытую дверь и захлопнула ее за собой.

Бросила альбом и карандаш на свою постель и прижала ладони к горящим щекам. Да что же это такое?! Опять она ведет себя, как глупая малолетка! О-о-ой, как стыдно-то!!

И услышала сквозь приоткрытое небольшое окно аила, как щебечет звонко сестра, о чем-то спрашивая гостя, и тот отвечает ей, а потом оба засмеялись, причем девчонка казалась абсолютно счастливой.

Айсулу закрыла глаза пальцами и шумно выдохнула. Нет, так нельзя! Нужно прекращать так вести себя. Ладони казались более холодными, по контрасту с пылающей кожей. И девушка подумала о том, как она будет выходить на улицу с таким лицом. Села на лежанку и постаралась успокоиться. А потом опять раскрыла альбом – как раз на той странице, где было лицо Чимина, и, глядя на него, сердито прошептала: «Прекращай так улыбаться! Прекращай, слышишь, ты, суперзвезда?!» Потом захлопнула альбом и засунула его подальше под подушку. Но потом передумала, вытащила снова и спрятала в низенькую тумбочку, на самое дно ящика, в котором еще с детства хранила свои самые важные сокровища.

Поначалу младшая сестренка пыталась залезть туда и полюбопытствовать, что же прячут недра тумбочки, но Айсулу быстро отбила ей охоту, пригрозив с абсолютно серьезным лицом, что она наложила на тумбочку страшное заклятие, и если Эркелей полезет туда, то у нее выпадут все волосы, ослепнут глаза и вообще ее разобьет паралич. Семилетняя девчушка тогда с громким ревом выскочила из аила, но толком объяснить матери, что случилось, так и не смогла. Айсулу же на вопрос женщины только пожала плечами.

Потом девочка подросла и уже осознанно не стремилась нарушить личное пространство старшей сестры. И сейчас альбом с компрометирующим рисунком был надежно спрятан от посторонних глаз.

Айсулу еще немного посидела так в аиле, пока младшая сестренка не зашла внутрь и не спросила:

- О! Ты все еще здесь? Чего одна сидишь?

- Ничего, - уже спокойно ответила девушка. К тому времени она, и правда, уже успокоилась.

А девочка поспешила поделиться:

- Брат сказал, что сегодня поедем в Чемал, на Патмос.

- «Поедем»? – механически переспросила Айсулу.

- Да-а-а! – радостно протянула та. – Аржан пообещал, что сегодня я тоже поеду со всеми вместе.

- А… – произнесла старшая из сестер. – Но я, наверное, не поеду.

- Как?! Ты же там еще не была!

- Ну и что? Я хотела заняться другими делами.

- Да ты что! Какими «другими делами»?! Чимин-оппа тоже поедет! – от нетерпения Эркелей слегка подпрыгивала.

- И что? – снова спросила девушка.

- Что за такие важные дела у тебя? Рисовать, небось, весь день будешь!

- А если и так, то – что?

- Сестрица, так рисовать-то можно и Катунь! Брат сказал, что остров там такой высокий, скалистый… А мост – очень страшный! Говорит, идешь по нему, а он – шатается! – страшным полушепотом произнесла девчонка.

- Ой, Эркелей! Отстань, а?! – отмахнулась с досадой старшая.

И та вдруг неожиданно легко согласилась: