Я планировал взорвать мавзолей

"Автозак" везет заключенных, как дрова: ямы не объезжает, на поворотах не тормозит. В будке держаться не за что, а потому мы летаем от одной стенки к другой. Что же, это тоже своего рода способ издевательства.

Такой стиль поведения не вызывал у меня удивления, потому что хорошо помнил еще на свободе услышанный поучительный рассказ бывшего узника. В карьере исправительно-трудового лагеря работали заключенные. Небо затянули темные тучи, пошел дождь.

Руководитель производства, который был из числа гражданских специалистов, обратился к "хозяину" (руководителю исправительно-трудового лагеря) с предложением: "Давайте приостановим работу – люди же мокнут".

Тот в ответ презрительно: – А где вы здесь видите людей!?

Вот и следственный изолятор. Сначала прохожу тщательный обыск: ощупывают каждый шов, а я стою абсолютно голый на холодном цементном полу. Обысканную одежду с отвращением бросают к ногам.

"Руки в стороны! Присядь! Встань! Нагнись! Раздвинь ягодицы! Шире!".

Контроллер кричит на меня, как колхозник на чужой скот. С первых секунд дают понять, что ты здесь никто, ноль, быдло. Далее фотографируют, снимают отпечатки пальцев. Наконец моюсь. Бритье тупым лезвием превратилось в настоящую муку.

Завели в безлюдную камеру. Догадался: это помещение для ожидания. "Отстойник", если на жаргоне. Я здесь, а тем временем "хозяин" решает, в какую именно камеру меня поместить.

Скоро мне в компанию забросили ошарашенного лихим поворотом судьбы крестьянина. Причина ареста такова: сосед, который работал ездовым, украл в колхозе мешок зерна и предложил ему за магарыч. Какой-то продажный человек эту сделку заметил и… И вот он со мной, а его сосед в камере напротив.

В то время аресты за мелкие правонарушения стали привычными – новый генсек Андропов Ю.В. довольно круто взялся за борьбу с нарушением социалистической законности. Через час меня вызвали и мы попрощались.

Тюремная камера.

В тюремной камере, в которую меня завели, было еще двое.

Первый вопрос: – Кто ты и за что?

Рассказываю: – Ехал с товарищем. Остановили ГАИшники. В салоне три банки спирта, в багажнике мешок муки. Еще и ко всему забыл дома права, а в них был оберег – старинная иконка. Прокурор выписал ордер на обыск. Нашли взрывчатку и сейчас я перед вами. Такое вот фантастически-роковое стечение обстоятельств…

Один из моих новых соседей, подойдя ко мне вплотную, назидательно сказал:

– Запомни на всю жизнь: просто так никогда ничего не бывает! Вспомни, кто знал о взрывчатке?

– Знал только мой лучший друг, но он не мог меня продать!

Тот посмотрел на меня как на идиота и засмеялся.

– А что, твое дело ведет КГБ?

– Да – подтвердил я.

– Так это же прекрасно! Наши придут и тогда ты будешь бургомистром!

Смеются…

Камера как камера. Двухъярусные нары. В одном углу стол, в другом умывальник и "толчок". Окно, зарешеченное так, что видно только верхушки деревьев.

Утром на завтрак дают полбуханки черного хлеба, ложку сахара, черпак каши и вдоволь теплой коричневой воды, которую называют чаем. На обед миска "баланды" и черпак каши.

С утра до вечера работает радиоточка. Раз в день выдают газету, раз в неделю книги из библиотеки. Прогулка по часу каждый день. Всю ночь в камере горит свет – чтобы контролеры могли видеть, что у нас творится.

В коридоре лай собак, шаги и ругань контролеров. В камере холодно, сыро. Испарения конденсируются на потолке, стенах, и стекают ручьями на цементный пол. Пожаловались администрации. Пришла солидная представительница тюремной администрации и презрительно: "А что я могу поделать?.. Не надо было сюда попадать!" Как я позже убедился, это стандартный ответ на жалобы во всех тюрьмах Союза.

"Коллегой ты мне будешь на воле, а здесь ты гавно!".

Как-то у сокамерника случился сердечный приступ. Стучим в дверь. Наконец, приходит врач. Дает таблетку.

– Это мне не поможет… – простонал больной.

– А откуда ты знаешь, что тебе поможет, а что – нет?

– Я тоже врач, так что мы коллеги…

– Что?! Кол-л-леги?!.. Коллегой ты мне будешь на воле, а здесь ты гавно! Понял? Глотай, что дают, и за это благодари!

Так ведет себя врач, который давал клятву Гиппократа. Сначала увиденное шокирует, потом привыкаешь. Опишу типичную для всех тюрем ситуацию. Больные в камере, становятся возле приоткрытой кормушки в очередь к врачу, а тот из коридора спрашивает: "На что жалуешься?.. "Безтолковка" болит?.. Еще что?.. Животик болит?" Ломает таблетку пополам: "Вот тебе от головы, а это – от живота! Только не перепутай!" И так одной упаковкой вылечит всю камеру.

Как-то я попросил таблетку от зубной боли. Не ответил. Тогда я поинтересовался:

– Вам что, жалко?

– Нет, мне не жаРко – спокойно ответил "лепила". (Так на блатном жаргоне называют врачей.)

Администрация наслаждается цинизмом, властью над беззащитными подсудимыми. Во время обеда в камеру зашел начальник следственного изолятора. Насмешливо спрашивает: "А почему едите борщ без сметаны?" – и смеется прямо в глаза.

Один из нас ответил в тон: – Так мы же не в ресторане…

"Хозяин" к нему: – Правильно мыслишь.