Я (почти) в порядке

До рождения Бренны она получила первое место на конкурсе драматургов за пьесу о группе учеников старшей школы, обладавших скрытыми сверхспособностями, и первой из женщин получила в местном театре роль Гамлета. За два года до беременности она успела завершить показы прошедших с огромным успехом спектаклей, сыграв Эми в «Маленьких женщинах», Вайолет в пьесе «Эта замечательная жизнь», Эмили Уэбб в «Нашем городе» и заглавную роль в «Расцвете мисс Джин Броди». Сходив вместе с Хантером и Саманной на спектакль «Расцвет мисс Джин Броди», Рай подарил ей два букета ромашек и сказал, что она лучшая из лучших.

Когда они начали встречаться, чтобы помочь ей подработать, Рай уговорил ее попробовать устроиться официанткой в их семейном ресторане. Официантка из нее получилась ужасная. Дело обстояло настолько плохо, что ему пришлось умолять ее уйти, чтобы его мама ее просто не уволила. Но актриса она была выдающаяся. Блистательная, трогательная и смешная, на сцене она оживала так, как нигде больше.

После Бренны Рай предложил ей снова начать ходить на прослушивания. Когда ей в местном театре дали роль Мэгги в «Кошке на раскаленной крыше», он помогал ей учить и репетировать текст и, всецело проникаясь этим вместе с ней – в гостиной, на кухне, в спальне – читал реплики как Брика, так и Мэй, произнося их тягучим, писклявым голосом с южным выговором. Они вдвоем валились на пол, оживленные от вина, хохочущие без всякой причины. Это было лучшее время после Бренны. Когда то, что когда-то было безобидным, вроде бокала вина, и сейчас не казалось таким уж опасным. Ей не следовало пить, пока она принимала антидепрессанты, но они шли на этот желанный маленький бунт, потому что тогда жизнь казалась более-менее нормальной. И они решили: Бренна идеальна и будет их единственным ребенком. Когда ей исполнилось два года, Рай сделал вазэктомию и целый уик-энд пролежал на диване с узловатым мешком мороженого горошка между ног.

* * *

Однажды вечером, год спустя, когда утро было плохое, а после обеда стало еще хуже, после крупной ссоры по поводу того, что Кристина не поела и не приняла лекарства, Рай намекнул, что ей, возможно, нужно было бы ненадолго лечь в психиатрическую клинику. Он был готов попробовать что угодно, чтобы успокоить ее тревожность, что угодно, чтобы вырвать ее из вязкого тумана депрессии. Эмоциональные качели настроений Кристины окончательно сбивали его с толку.

– Это никогда не кончится. Не прекратится. И я так устал, – сказал он ей.

– Ты устал? Ты? А я? Ты хочешь меня бросить! – сказала она. Ее неизменный страх быть покинутой обвился вокруг них обоих, как удав, и стискивал все сильнее и сильнее.

– Кристина, обещаю, что не оставлю тебя. Я вернусь. Просто похожу, – сказал он, крепко держа ее, чтобы она не могла ничего больше бросить. – Не кричи, пожалуйста. Бренна спит.

Как обычно, она яростно извивалась в его объятиях. Билась, требовала, чтобы он ее отпустил.

– Ты хочешь, чтобы я умерла. Я, черт возьми, вызову полицию! – успела крикнуть она до того, как Рай закрыл на кухне окно.

* * *

– Нет. Я не пропал. Это ошибка, – возразил Рай Джоэлу в коридоре больницы. – Талли, я все объясню. Мы можем еще немного поговорить наедине? – Он умолял ее, на глазах у него выступили слезы. Плакать здесь перед Джоэлом и перед всеми он не хотел. Земля уходила у него из-под ног, и он, чтобы сохранить равновесие, оперся о стену.

Рай сам себе навредил. Это из-за него Джоэл оказался здесь, и именно Джоэл стал тем, кто его разоблачил? Это так глупо, что просто не может быть правдой. Талли прижимала руки к груди. И у нее было выражение лица, какого Рай за последние дни еще не видел среди всех ее выражений. Такое грустное, будто она может расплакаться, такое злое, будто она может убить его голыми руками.

– Да-а… пожалуйста, прошу прощения, но было бы… здорово нам еще раз отойти, – обращаясь к Джоэлу и шмыгая носом, сказал Рай.

– Талли, ты в порядке? Все нормально? – осторожно спросил Джоэл.

– Джоэл, пожалуйста, оставь нас на минутку, – попросила она.

Джоэл сначала некоторое время переводил взгляд с одного на другого, потом сказал, что пойдет за кофе.

Рай проследил взглядом за удаляющимся Джоэлом и предложил Талли выйти с ним на улицу. Оказавшись за той дверью в конце коридора и преодолев пролет за пролетом ступенек, ведущих вниз, под темнеющим воскресным небом они смогут дышать. Они не задохнутся от антисептика и ламп дневного света. Там, на воздухе, у них появится шанс.

Но в коридоре Талли не сказала ни слова и чуть ли не бегом направилась к двери. Раю пришлось сильно постараться, чтобы не отстать.

– Я больше так не могу. – Хрупкое эхо скакало по лестничным пролетам.

– Можно, я объясню? – идя за ней следом, сказал он.

– Я больше не могу, – повторила она, продолжая спускаться все ниже и ниже, и, когда толкнула дверь на первом этаже, искусственное освещение лестницы сменилось светом заката.

– Пожалуйста. Пожалуйста, выслушай меня, – попросил он. – Мне так много нужно тебе сказать. Я создал фальшивый электронный адрес и писал от твоего имени.

– Я… я не понимаю. Что? Когда? Зачем?!