Я подарю тебе меч (СИ)

«Мне тоже кое-что от него надо», — подумал Джон. Он не забывал о мече, явившемся ему в сновидении, но старик — его двоюродный прапрапрадед, подумать только! — о нем не заговаривал. У Джона даже мелькнула грустная мысль, что, может, та часть сна — про меч — была вовсе не вещей… Вслух же он только возразил:

— Тогда уж, от всех нас.

— Нет, — Игритт качнула головой, — мы — и я, и твой дядя-ворона, ему неинтересны.

И она ушла наверх. С тех пор она спускалась в пещеру только, чтобы поесть вместе с Джоном и Беном, а остальное время проводила у входа или снаружи, исследуя окрестные холмы.

Бенджен тоже отнесся к старику настороженно.

— Если это Бринден Риверс, как он сам говорит, то он был лордом-командующим Ночного Дозора. Считалось, что он погиб во время вылазки за Стену, но раз это не так, то, значит, он — дезертир.

Джон остро взглянул на дядю.

— А если его, как и меня, что-то позвало сюда? Что-то более важное? Как ты можешь судить его, не зная всех обстоятельств?

Бенджен пожал плечами, но остался. Даже иногда присоединялся к их с лордом Бринденом беседам, когда старик не выказывал недовольства этим.

О древовидении они больше не говорили. Но Джон не чувствовал себя разочарованным, ведь темой их бесед, в основном, была история Семи Королевств и, в особенности, королей Таргариенов. Лианна много рассказывала сыну о Севере и Старках, но о королях-драконах она знала намного меньше, и, в основном, это были сказания и легенды. Теперь же перед ним был живой свидетель и участник великих событий.

— Как вы попали в Ночной Дозор?

— Я выбирал между честью и благом государства. Перед королем был такой же выбор. И оба этих решения привели меня на Стену.

Он часто облекал свои мысли в такую форму, что трудно было понять, что именно он имеет в виду, но в этот раз в ответ на недоуменный взгляд Джона пояснил:

— Когда умер мой племянник, король Мейкар, разгорелся спор о наследстве. Двое его старших сыновей к тому времени тоже умерли. Правда, они и при жизни не отличались качествами, подходящими для наследников престола: один был пьяницей, второй — безумцем. Первый оставил после себя слабоумную дочь, второй — младенца, который мог унаследовать безумие отца. Третий сын Мейкара к тому времени принял обеты мейстера Цитадели и отказался снимать их с себя. Оставался четвертый сын, тот, что стал впоследствии королем Эйгоном, пятым этого имени. Но он не устраивал многих лордов — ведь в юности он служил оруженосцем у простого межевого рыцаря, странствовал среди простонародья и нахватался там многого из того, что не к лицу принцам. Великий совет, созванный мною, чтобы избрать нового короля, погряз в спорах. И тут пришло письмо от еще одного моего племянника. Эйниса, сына Деймона Черное Пламя.

— Я слышал о Восстании Черного Пламени, — сказал Джон, когда старик умолк, чтобы перевести дух. — От матери.

— Значит, ты знаешь, что мой сводный брат Деймон Уотерс возомнил, что имеет больше прав на престол, чем наш законнорожденный брат Дейрон. И все потому, что наш отец, король Эйгон, четвертый этого имени, настолько явно предпочитал его всем своим другим детям, что подарил ему Черное Пламя, фамильный меч династии Таргариенов, который принадлежал когда-то самому Эйгону Завоевателю. Хорошо. Тогда мне не придется рассказывать тебе, как восстание, которое поднял мой братец, раскололо страну надвое и чуть не обескровило ее. Я не мог допустить этого во второй раз. Поэтому я ответил Эйнису со всей любезностью, приглашая приехать и обещая, что Великий совет рассмотрит его претензии на трон. А когда он приехал, я велел обезглавить его. Чтобы никто больше не смел устраивать восстаний. А ты, что сделал бы ты на моем месте, Джон Таргариен?

— Не знаю, — Джон сглотнул. Он не понимал, зачем старик спрашивает его мнение. Не все ли ему равно, что о нем подумают через столько-то лет? Но сказать, что поступил бы так же, он в любом случае не мог.— Закон гостеприимства священен…

— Королем тогда избрали Эйгона. И первым его указом был смертный приговор мне. За то, что мой обман, хотя и послужил благу государства, запятнал самого короля, и за нарушение законов гостеприимства. Но в Семи Королевствах преступникам обычно предлагают заменить смертную казнь службой в Ночном Дозоре, и этот выбор был предложен и мне. А если бы тогда ты был избран королем вместо Эйгона, Джон Таргариен, сделал бы ты то же самое?

Взгляд единственного красного глаза старика жег огнем. Джон хотел было соврать или ответить уклончиво, но понял, что не сможет.

— Да. Он поступил верно.

Он ждал, что лорд Бринден разгневается на него, но тот только усмехнулся.

— В тебе есть сталь. Это хорошо. Продолжим. Однажды лорд Ясеневого Брода созвал турнир…

— Он что, испытывает меня? — спросил Джон Бенджена, когда старик уснул, а они на короткое время поднялись к входу в пещеру. — Он рассказывает мне про какое-нибудь важное событие из прошлого, послужившее поводом войны или восстания, или еще как-то повлиявшее на судьбу королевства, а потом начинает допрашивать: а как бы в таком случае поступил я сам? Зачем он это делает?