Я принес вам огонь!

Ополчение Карта все не появлялось, а пару сотен воинов, оставшихся мужественно прикрывать их отход, уже практически добили. И значит, скоро тяжелая фризская пехота освободится, после чего подойдет, и в любом месте — на выбор, — играючи проломит их строй. Так что поверь газорцы в свою мнимую безопасность, и для них это означало только одно: легковерные не доживут даже полудня!

Воспользовавшись коротким затишьем, канаанеи дали своим воинам немного передохнуть, но не прошло и получаса, как канаанская пехота снова пришла в движение. В полной тишине они бросились в сторону Малета, но попытка навязать ближний бой кавалерии не удалась…

Конечно же, все их резоны, были очевидны.

Каждый в Союзной армии понимал, что пока еще есть возможность, нужно было бросать раненых и, наплевав на потери, прорываться за стены. Поэтому стоило газорцам тронуться с места, как вся масса кавалерии, казалось совершенно беспорядочно клубившаяся вокруг, дисциплинированно порскнула с пути беглецов, мгновенно и с радостью вцепившись в бока и спину отступающей колонне. И дурные вести на этом не закончились…

Пока газорцы собирались с силами, у Прибрежного лагеря добили последних беглецов, и это увеличило заслон на пути к Малету, еще почти на две тысячи воинов. Первыми подошли всадники — около восьми-девяти сотен Людей Равнины, а за ними — и остальные воины Полуденного нагорья.

Оставив ходячих раненных собирать трофеи, вожди смогли привести не меньше тысячи-тысячи двухсот пеших бойцов…

* * *

Нападение второго отряда как-то сразу не задалось.

Хотя они и смогли подкрасться незамеченными, но потеряв предводителя практически до начала свалки, многие ополченцы посчитала такой расклад слишком «стрёмным», и просто не стала покидать заросли.

Да и можно их понять, я в тот момент был …немного «не в адеквате», ну и вел себя соответственно. Вместо того чтобы почти без риска косить одиночек, бросался на любую хоть сколько-то организованную группу… Правда, неожиданно выяснилось, что это и была самая выигрышная тактика.

Даже многие младшие командиры канаанеев посмотрели на такую ерунду, и передумали вступать в бой. В итоге вместо двух — двух с половиной сотен, напали в лучшем случае — человек восемьдесят…

Когда последний из смельчаков был убит или сбежал, обалдевшие от такой скоротечной победы дружинники как-то вдруг расслабились, разом загомонили, слово подростки. Но тут из зарослей тростника неожиданно вышел еще один канааней.

И был он …какой-то непонятный.

Из боевого снаряжения у «новичка» нашелся только меч, да облегченная кольчуга с рукавами чуть выше локтя, и таким же коротким подолом. Но на украшение всего этого набора пустили столько золота и серебра, что, даже привыкнув к местным порядкам, где в бой действительно надевали самое лучшее и дорогое, все равно трудно было назвать это чем-то «стандартным». Остальной наряд тоже носил следы настолько несомненного достатка, что поначалу, даже привычные ко всему хирдманы, принялись обмениваться ошарашенными взглядами.

Довольно молодой и сухощавый, канааней выглядел скорее, как случайно забредший сюда принц.

Решив, что вслед за щеголем сейчас повалит третий отряд, дружинники без всяких подсказок снова сбили строй, но прошла одна, две, пять минут, а ничего не изменилось. Где-то вдалеке гремели боевые кличи, бились и умирали люди, а здесь, на изрядно вытоптанной и залитой полуострове среди тростниковых зарослей, царили мир и спокойствие. Если не обращать внимание на кучи трупов, конечно…

Еще через пару минут прилетела какая-то по-южному яркая пичуга, и обманутая редким ясным деньком и всеобщей неподвижностью, затянула что-то мелодично-призывное.

«Ну, чистый сюрреализм…»

— Твою же мать… — еще через минуту, но теперь уже вслух сообщил я, глянув на гостя с помощью жреческого умения. — Боюсь, что еще одну башку, в особенности эту, мне не отрубить. Браслет совершенно пуст…

В ответ на безмолвное удивление в глазах главного телохранителя, посоветовал ему пустить в канаанея стрелу, а лучше две, и посмотреть, что получится.

Гильмо с сомнением пошарил в практически пустом колчане, но заинтригованный, все-таки не смог сдержать любопытство.

— Матерь богов! — прокомментирую результат чей-то испуганный голос.

В стрельбе из лука предводитель личной охраны все еще остался одним из лучших. Пожалуй, даже во всей их армии. Уж где-где, а среди дружинников это точно знал каждый. Так что можно представить их удивление, когда обе стрелы бесполезно ухнули в стену тростника.

Но поразил воинов, конечно же, не сам промах. Просто в момент выстрелов, непонятный щеголь на глазах у всех «растворился» в воздухе, и через секунду появился на несколько шагов ближе.

Как самый настоящий …Страж.

«Расслабившийся» было строй, снова подобрался. Хирдманы, осознавшие, что новый гость, куда опаснее всех предыдущих, снова сомкнули щиты, ощетинились копьями, и молчаливо замерли в ожидании атаки.

Но канааней отчего-то не спешил.