Я принес вам огонь!

— Что-то я в этом уже не так уверен, — нахмурился Игорь. — Вот смотри, только что одному из воинов поручил, но у него, оказывается, есть другое мнение на этот счет, — Игорь с подчеркнутым удивлением глянул на полусотника.

Здесь, в мире Ахкияра, общество было куда более запутанно устроено, чем наши представления о Средневековье. Сейчас, когда Игорь стал ярлом, его воины формально перестали быть дружиной-семьей, а перешли в разряд высокопоставленных слуг — членов хирда, живущих «при дворе». Стали «придворными». Но он, конечно, продолжал сохранять с ними скорее дружеские, чем какие-то другие отношения. Естественно, с учетом разницы в положении. И уж точно «по-свойски» держался с немногочисленными командирами. Было важно хорошо представлять «кто чем дышит», и этот странный «спор» показался ему вдвойне удивительным.

— Поясни! — потребовал Игорь.

— Господин, ты должен знать: мы, все те кто остались на той горе, испытываем стыд. Твои люди говорят между собой, что недостойны хлеба, который едим. Когда на нас напали, ты сам принял главный удар, сам отправился по воздуху, чтобы выручить собственных слуг…

— Дружище, постой! — вскинувшись, Игорь оглянулся на старейшин, продолжавших рассказывать о выкупе, который дадут подгорные кланы, чтобы замириться со своими соседями, и дружески хлопнул собеседника по плечу. — Сейчас не очень ко времени, но раз уж зашла речь… Я понял твою мысль, разделяю твое беспокойство, и даже благодарен за него, но хочу заверить, что оно пустое! Да, мы оба знаем, что правители кормят воинов, дают им дорогие подарки и устраивают пиры для того, чтобы те бились за их интересы. Конечно! Но в том, что произошедшее недавно сложилось именно так, а не иначе, нет ни чьей вины… кроме тех, кто сейчас за нее отдаст четверть всего своего скота.

Запомни: я сам назначил себя в передовое охранение, и только я сам мог справиться с воздушной лодкой, что построил. И повести армию к канаанской границе я могу тоже только сам… — Игорь сделал паузу, и ехидно уточнил. — А ты, чтобы не сомневаться в своей чести и необходимости, должен выполнить другое очень важное дело: первым рассказать моему самому важному… единственному союзнику об этой победе! Чтобы завистники и недоброжелатели не смогли из-за «чьей-нибудь» нерасторопности оболгать нас!

— Прости, господин, — воин побагровел от стыда и опустил взгляд, но тут же собрался с силами, и снова взглянул в лицо ярлу. — Что еще я должен сделать?

— Ты сам видел, как мы попали в засаду, знаешь, что было дальше, поэтому теперь отправишься на ту сторону хребта. Нужно будет все подробно рассказать моему другу ярлу Эрвину, а то, боюсь, до них могли дойти… «самые разные» вести. Запомни, это очень важно! Правитель ивингов не только мой друг и наставник, но и представитель Торгового Союза, а там не все столь доброжелательны как он. Поэтому очень нужно, чтобы там не стали обо мне говорить плохое. Особенно неоправданно плохое, — улыбнулся Игорь. — Так что ты отправишься, и ответишь на любые вопросы Эрвина Сильного!

О, кажется это не по сценарию… — удивленно добавил Игорь, продолжавший посматривать за происходящим на импровизированной сцене.

* * *

Здесь стоит сделать еще одно небольшое отступление.

В средневековье у любой проблемы были «фамилия, имя и отчество». Как при товарище Сталине. То есть за нападение ответственными считались не обобщенные подгорные кланы (хотя резать их можно было именно что «обобщенно»), а в первую очередь его организаторы. Сильнейший в подгорном сообществе — клан белых (по другому варианту перевода, первое слово означало не только цвет, но как у части земных тюрков, еще и место расположения — высокогорных) барсов — «апиу кьяр».

Прямо сейчас Игорь более-менее понимал местный янгонский, только потому, что заранее знал, о чем будут говорить вожди и старейшины побежденных. Но когда накануне все это обсуждалось, переговорщики как-то загадочно высказались, что мол, главные виновники сами внесут плату «за обиду». И стоило прозвучать этому самому словосочетанию — «апиу кьяр», — как Игорь естественно, прервал все сторонние разговоры.

Тем более что и взгляды всех подгорных старейшин, явно сосредоточились именно на нем…

Из группы вождей вперед выступили два плечистых горца с продолговатым и довольно массивным свертком в руках, до этого державшиеся позади остальных. Как оказалось, старейший из вождей только этого и ждал, потому что он продолжил говорить дальше без какой-то видимой паузы:

— Ради прекращения вражды наши братья — белые барсы, — решили пожертвовать реликвией предков, что много поколений хранили в тайне ото всех, — только тут старик позволил себе проявить хоть какие-то эмоции, явно осуждающе поджав губы. — Чтобы оплатить за нанесенную тебе, фризский князь, обиду, они отдают бесценное сокровище предков. Если примешь ее, то пусть кровь больше не льется, а гнев забудется! Пусть все мы сможем вернуться к своим домам, будто и не было между нами зла!