Я принес вам огонь!

Тем более что с какого-то момента уши местных практически переставали выделять именно «промышленные» раздражители. Сейчас в Виндфане числилось больше тысячи человек, так что «послушать» — было чего и помимо всех этих «бахов, шухов и взгрюков…»

…Наталья только что отдала последние распоряжения по поводу обеда и ужина. Это была ее личная «обязанность», как жены коменданта и по совместительству кастелянши Виндфана.

Не то чтобы основную массу жителей кормили чересчур уж разнообразно… Семейные мастера или немолодые воины из охраны — могли поесть и дома. Но несколько сотен работников — рабов, подмастерьев и одну из приписанных полусотен младшей дружины — всех их нужно было кормить централизованно. А вот чем — выбор и правда, был!

Местность вокруг крепости была по-прежнему довольно пустынной, поэтому к столу почти всегда находилась разнообразная дичь. Правда, в сезон дождей охотничья удача становилась штукой непредсказуемой, и в запасе приходилось держать масса другой убоины. Тут и баранина, и свинина, и куры-утки, большой выбор свежей и солено-копченой речной рыбы.

Замковые подвалы и амбары совсем не пустовали, поэтому всегда можно было поэкспериментировать не только с «заправкой». Для каши, супа или просто гарнира к дичи — приходилось выбирать между рисом, перловкой, просом, горохом и еще полудюжиной вариантов. Плюс у замка имелась еще и своя мельница, поэтому при желании ассортимент круп можно было заметно разнообразить…

Из своей советской юности, Наталья вынесла твердое убеждение, что без манки на завтрак, юным и не очень организмам — ну никуда. И что «странно» — в новом мире никаких таких «фу, не хочу!» не случилось. Молочную кашу народ в большинстве своем рубал с энтузиазмом, а споры если и возникали — куда же без этого — то лишь по поводу масла!

Да, как-то неожиданно появилась даже традиция обязательно сопроводить придирчивым взглядом размер куска, что отколупнут и бросят в вашу миску. Некоторые завели еще и привычку поскандалить, едва порция каши попадала им в руки. И нельзя не признать, что поводом для недовольства не всегда была мнительность.

Кого из полутора сотен виндфанских рабынь не поставь на раздачу, как у нее мигом заводятся свои «любимчики» и наоборот. И возраст «пациентки» — на эту несправедливую закономерность ну никак не влиял.

Редко кто мог продержаться хотя бы неделю, чтобы не начать «карать и миловать». И это была едва ли ни одна из главных причин, почему Наташа ни смотря на изрядно отяжелевший живот, с удовольствием выбиралась на кухню.

Если Анвару, при всей его непоказной доброжелательности, такие глупые жалобы и дрязги с какого-то момента стали действовать на нервы, то скучающая мадам-кастелянша с радостью включалась в процесс установления справедливости.

А раз уж муж сейчас отсутствовал — то кому как не ей и в самом деле, нужно было позаботиться обо всем этом?!

* * *

Правда, предыдущих «черпальщиц» сменили всего три дня назад, поэтому сегодня в «царстве еды и питья» царила безмятежность и «благорастворение воздухов»[90]. Не то чтобы Наташа была искренне расстроена эдакой «пасторалью». Но «несколько разочарована» — пожалуй, да — можно сказать. Именно поэтому для обратного пути она выбрала куда более длинную, практически окружную дорогу.

Ближайшая пристройка — кухонные склады.

Двухэтажное деревянное здание, разделенное на множество небольших каморок. Здесь хранилось все, что могло понадобиться срочно, и при этом — не должно было отсыреть.

Пустота полутемных и узких коридоров не особенно удивила — на время подготовки к обеду большинство здешних работниц уходили на кухню. Но кто-то же должен бы остаться, чтобы за всем присмотреть? Поэтому навстречу невнятному бормотанию, Наталья поспешила без какой-нибудь «задней» мысли.

Несколько поворотов скрипучей сосновой лестницы, «в сторону!» — одну из множества занавесок и …бывшая главбух застыла в полном недоумении!

…Первое что Наталья сумела рассмотреть, дернув на себя кусок губой ткани, был распахнутый в немом крике рот одной из здешних служанок. Распахнут так широко, что будь там посветлее, пожалуй, можно было бы попробовать угадать, что именно она съела на завтрак.

Резкие, все ускоряющиеся толчки «в спину», сотрясали мощное все еще вполне привлекательное женское тело. Огромная незагорелая грудь светилась в полумраке, и гипнотизирующе раскачивалась из стороны в сторону. Вся ее поза выражала высшую степень мучительной …радости?!

Только сделав над собой усилие, Наталья сумела наконец-то рассмотреть и чью-то волосатую лапу, елозящую по всему этому богатству. Тех долей секунды, что были потрачены на осознание, отчего-то хватило, чтобы с фотографической четкостью и навсегда сохранить в памяти каждый грязный заусенец, каждый надлом и изгиб — судя по состоянию — не иначе как топором сделанного маникюра.

Еще через мгновение, Наташа узнала и второго участника пантомимы.