Я пришел к тебе с приветом…

Вдоль по берегу полями
        Едет сын княжой;
Сорок отроков верхами
        Следуют толпой.
Странен лик его суровый,
        Все кругом молчит,
И подкова лишь с подковой
        Часто говорит.

«Разгуляйся в поле», – сыну

        Говорит старик.
Знать, сыновнюю кручину
        Старый взор проник.
С золотыми стременами
        Княжий аргамак;
Шемаханскими шелками
        Вышит весь чепрак.

Но, печален в поле чистом,

        Князь себе не рад
И не кличет громким свистом
        Кречетов назад.
Он давно душою жаркой
        В перегаре сил
Всю неволю жизни яркой
        Втайне отлюбил.

Полюбить успев вериги

        Молодой тоски,
Переписывает книги,
        Пишет кондаки.
И не раз, в минуты битвы
        С жизнью молодой,
В увлечении молитвы
        Находил покой.

Едет он в раздумье шагом

        На лихом коне;
Вдруг пещеру за оврагом
        Видит в стороне:
Там душевной жажде пищу
        Старец находил,
И к пустынному жилищу
        Князь поворотил.

Годы страсти, годы спора

        Пронеслися вдруг,
И пустынного простора
        Он почуял дух.
Слез с коня, оборотился
        К отрокам спиной,
Снял кафтан, перекрестился —
        И махнул рукой.

<1843>

Греция

Там, под оливами, близ шумного каскада,
Где сочная трава унизана росой,
Где радостно кричит веселая цикада
И роза южная гордится красотой,

Где храм оставленный подъял свой купол белый

И по колоннам вверх кудрявый плющ бежит, —
Мне грустно: мир богов, теперь осиротелый,
Рука невежества забвением клеймит.

Вотще… В полно́чь, как соловей восточный

Свистал, а я бродил незримый за стеной,
Я видел: грации сбирались в час урочный
В былой приют заросшею тропой.

Но в плясках ветреных богини не блистали

Молочной пеной форм при золотой луне;
Нет, – ставши в тесный круг, красавицы шептали…
«Эллада!» – слышалось мне часто в тишине.

<1840>

Вакханка

Под тенью сладостной полуденного сада,
В широколиственном венке из винограда
И влаги вакховой томительной полна,
Чтоб дух перевести, замедлилась она.
Закинув голову, с улыбкой опьяненья,
Прохладного она искала дуновенья,
Как будто волосы уж начинали жечь
Горячим золотом ей розы пышных плеч.
Одежда жаркая все ниже опускалась,
И молодая грудь все больше обнажалась,
А страстные глаза, слезой упоены,
Вращались медленно, желания полны.

<1843>

Диана