Я пришел к тебе с приветом…

Поэт! ты хочешь знать, за что такой любовью
               Мы любим родину с тобой?
Зачем в разлуке с ней, наперекор злословью,
Готово сердце в нас истечь до капли кровью
               По красоте ее родной?

Что ж! пусть весна у нас позднее и короче,

               Но вот дождались наконец:
Синей, мечтательней божественные очи,
И раздражительней немеркнущие ночи,
               И зеленей ее венец.

Вчера я шел в ночи и помню очертанье

               Багряно-золотистых туч.
Не мог я разгадать: то яркое сиянье —
Вечерней ли зари последнее прощанье
               Иль утра пламенного луч?

Как будто среди дня, замолкнувши мгновенно,

               Столица севера спала,
Под обаяньем сна горда и неизменна,
И над громадой ночь, бледна и вдохновенна,
               Как ясновидящая шла.

Не верилося мне, а взоры различали,

               Скользя по ясной синеве,
Чьи корабли вдали на рейде отдыхали, —
А воды, не струясь, под ними отражали
               Все флаги пестрые в Неве.

Заныла грудь моя – но в думах окрыленных

               С тобой мы встретилися, друг!
О, верь, что никогда в объятьях раскаленных
Не мог таких ночей, вполне разоблаченных,
               Лелеять сладострастный юг!

1856

Тургеневу

Прошла зима, затихла вьюга, —
Давно тебе, любовник юга,
Готовим тучного тельца;
В снегу, в колючих искрах пыли
В тебе мы друга не забыли
И заждались обнять певца.

Ты наш. Напрасно утром рано

Ты будишь стражей Ватикана,
Вот за решетку ты шагнул,
Вот улыбнулися анти́ки,
И долго слышат мозаи́ки
Твоих шагов бегущий гул.

Ты наш. Чужда и молчалива

Перед тобой стоит олива
Иль зонтик пинны молодой;
Но вечно радужные грезы
Тебя несут под тень березы,
К ручьям земли твоей родной.

Там все тебя встречает другом:

Черней бразда бежит за плугом,
Там бархат степи зеленей,
И, верно, чуя, что просторней, —
Смелей, и слаще, и задорней
Весенний свищет соловей.

Начало 1858

А. Л. Бржеской

Далекий друг, пойми мои рыданья,
Ты мне прости болезненный мой крик.
С тобой цветут в душе воспоминанья,
И дорожить тобой я не отвык.

Кто скажет нам, что жить мы не умели,

Бездушные и праздные умы,
Что в нас добро и нежность не горели
И красоте не жертвовали мы?

Где ж это все? Еще душа пылает,

По-прежнему готова мир объять.
Напрасный жар! Никто не отвечает,
Воскреснут звуки – и замрут опять.

Лишь ты одна! Высокое волненье

Издалека мне голос твой принес.
В ланитах кровь, и в сердце вдохновенье. —
Прочь этот сон, – в нем слишком много слез!

Не жизни жаль с томительным дыханьем,

Что́ жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идет, и плачет, уходя.

28 января 1879

Графу Л. Н. Толстому