Читаем Я решил стать женщиной полностью

- Здрасьте! - гнусаво поздоровалась их соседка, и попыталась улыбнуться, но она не умела этого делать, и, растянув губы, она стала ещё страшней и уродливей. Она по-прежнему была с грязными сальными волосами, но убрала их в неопрятный пучок. На её нос была наклеена красная бумажка, скрывающая откусанный нос, и от этого она была похожа на деда Мороза без бороды. - Здрасьте! Я вот тут к Новому году печенья вам испекла по одному рецепту, мама меня научила. А то накричала я на вас: Вот поешьте, вам понравится. Я очень старалась! - она протянула старинное серебряное блюдо с большой горкой печений:, они красиво румянились своими закрученными формами и выглядели аппетитно.

- Какое красивое печенье! - восторженно высунулась из-за папы Лиза.

- Какое красивое блюдо! - восторженно воскликнул папа, рассматривая древний узор по краю посудины.

- Берите, - подтолкнула ведьма свой подарок им в руки.

- Спасибо Вам огромное, не надо было Вам так волноваться и беспокоиться: и печенье печь. Мы уже и забыли всё. Спасибо Вам!: Лиза, принеси коробку конфет с полки, - Лиза убежала в комнату и вернулась с огромной сине-золотой коробкой конфет <Красный Октябрь>.

- Вот возьмите - это от нас, с наступающим Новым годом! Счастья Вам! - папа протянул ведьме конфеты. Нос у неё под бумажкой зашевелился, и она отвалилась, открыв для обозрения её тупой багровый обрубок на лице.

- Спасибо, - поблагодарила ведьма счастливую семью, быстро закрыв изуродованный нос рукой. - Спасибо, с праздником вас! - она пятилась, пятилась и скрылась за своей дверью.

- Тьфу ты! Какая неприятная особа! - поморщился папа. - А ведь так день хорошо начинался, и вот тебе на! Дрянь, а не женщина!

- Папа, как тебе не стыдно? Она нас поздравила, печенье принесла: А ты? - Лиза укоризненно смотрела на своего папу. - Папа, а можно съесть печенье сейчас? - Лиза восхищенно уже смотрела на блюдо, стоящее на столе, подперев голову двумя руками.

- Съешь, - нехотя сказал её папа, и вдруг помрачнел. - Лиз, подожди, не ешь пока. Вернемся после спектакля, и поедим его после обеда: с чаем. Сейчас положи на место.

Лиза с сожалением положила печенье на место, оно уже было почти у неё во рту, но она была послушной девочкой и поэтому, послушалась папу. Они одели свои пальтишки и, хлопнув дверью, ушли в театр.

Всю эту сцену видели наши друзья, крыски. Мама сильно обеспокоилась, она знала, что эта соседка - настоящая ведьма: и знала, какая та была злая и с какой ненавистью относилась к людям. Что-то было не то, не могла злая ведьма прийти и подарить к Новому году этой доброй семье печенье. Что-то задумала эта проклятая ведьмака, - чувствовала умная крыса. Они вылезли из своего укрытия и ловко забрались на стол и: крыса всё поняла. Все крысы обладают удивительно тонким чутьём: и удивительно тонким чутьем к разным ядам. Ещё не подойдя к столу крыса-Лариса ощутила горьковатый миндальный запах, исходящий от печенья: Миндальный: но это был не запах миндаля, опытная крыса поняла, что запах этот принадлежит сильнейшему яду, которым проклятая ведьма собралась отравить полюбившуюся им семью.

- Мама, а почему печенье:, оно такое красивое, а так странно пахнет, неприятно?

- Малыш мой! Эта ужасная ведьма принесла нашей семье отравленное печенье, если они съедят его хоть одно, то они сразу умрут.

- И та красивая девочка? - Бориска был напуган и был готов расплакаться.

- Все умрут: и девочка, и папа, и их глупая собака. Хорошо, что они забыли её на кухне и закрыли там дверь. Она не будет нам мешать. Мы должны спасти их.

- А как же мы их спасем? - не понимал маленький крысёнок.

- Надо перетащить всё печенье в помойку, из помойки люди не едят, тогда в этот раз они будут спасены.

- Мама, но если мы будем перетаскивать печенье, мы же будем его переносить в зубах. Мы не отравимся?

- Ты сиди здесь. Переносить буду я. Все крысы очень устойчивы к яду, я выживу, не переживай за меня.

Крыса-Лариса схватила первое печенье зубами, ловко спрыгнула со стола и побежала в сторону корзины для мусора, запрыгнула на её край и кинула в неё печенье. И обратно на стол: Опять печенье в зубах, опять к корзине: и обратно. Когда она в третий раз возвращалась к столу, она увидела своего сына Бориску, он тоже тащил в зубах большое румяное отравленное ведьмой печенье.

- Борис, вернись на место, ты маленький, я тебе не разрешаю:, - строгим голосом приказала ему мать.

- Мама, я тоже крыса:, и я уже не маленький, - перебил её тонкий голосок Бориски. - Я тебе помогу. Если я перенесу половину, ты отравишься печеньем наполовину меньше. Мы оба не умрем. И я не дам умереть той маленькой красивой девочке потому, что я её сильно люблю: люблю больше всех на свете. Если она умрет, я тоже умру.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное