Я рисую ангелов

Он заказал столик в лучшем ресторане близ бизнес-центра, где практиковала Аделия, пришел за десять минут до назначенного времени, попросил официанта принести воду со льдом и теперь смотрел в окно, думая о своем. Нельзя было сказать по его красивому и спокойному лицу о том, какая буря еще недавно бушевала в груди. Он не походил на мужчину, в одночасье потерявшего сына и жену. Он казался тем, кем и был на самом деле — видным ученым, специалистом, человеком высокого социального положения и неплохого достатка, который пользуется вниманием у женщин и востребован на работе. Темные глаза Карлина равнодушно скользнули по зале, отмечая знакомые и незнакомые, но характерные лица. Губы остались спокойными. Их тронула улыбка лишь тогда, когда в зале показалась Аделия. Для встречи она выбрала строгий брючный костюм бордового цвета. Черные лодочки, небольшая сумка на плече, а в руке папка формата А4. Видимо, тот самый журнал, за которым приехал Карлин. Увидев Марка, Аделия улыбнулась и приблизилась.

— Рада видеть вас, доктор Карлин. Польщена.

— Доктор Ковальская, — вернул ей вежливость Марк, вставая. Он помог женщине сесть и позвал официанта. Тот принес меню, спросил, нужен ли аперитив, получил отрицательный ответ и скрылся.

Марк занял свое место.

— В этом ресторане готовят лучшие морепродукты. Вы любите тунец? Их стейки из тунца выше всяких похвал.

Аделия бросила на него заинтересованный взгляд.

— Я люблю тунец.

— Отлично. Я взял на себя смелость заказать вино. Надеюсь, вы оцените его по достоинству.

Аделия не ответила. Марк аккуратно рассматривал ее точенное лицо и подведенные алым губы. Ковальская провела рукой по волосам, убирая их от лица, снова улыбнулась. Официант вернулся с вином, налил Карлину несколько капель, чтобы тот мог подтвердить выбор, дождался удовлетворенного кивка, и разлил ароматный напиток по бокалам. Принял заказ и испарился.

— Лучшее обслуживание в Треверберге, — проговорила Аделия.

— И отменная кухня. Спасибо, что согласились встретиться. — Карлин поднял бокал. — Я не могу официально принимать участие в текущем расследовании. С одной стороны, это сковывает. С другой, у меня развязаны руки, и я могу задавать вам самые непристойные вопросы.

Аделия рассмеялась.

— Ваш звонок меня заинтриговал, доктор Карлин…

— Марк.

— Хорошо, Марк. Я бывала на ваших лекциях, читала ваши статьи и книги. Профилирование — невероятно интересная штука.

— Не хотелось применить на своих пациентах?

Она слегка нахмурилась. Вино оказалось отменным. Чуть терпким, но богатым на вкус и аромат. Они сделали по глотку и отставили бокалы, глядя друг на друга так, будто находились на свидании. Но на самом деле эти двое вели сложную многошаговую игру, изучая друг друга. Через флирт можно пробить любую оборону, если оппонент не знает техник.

— Мои клиенты, а не пациенты, доктор, я не веду практику психиатра в Треверберге, приходят ко мне не за лечением, а за тем, чтобы я помогла им найти ту единственную правильную мысль, которая заставит их действовать. Действовать, чтобы выйти из кризиса. Действовать, чтобы измениться и изменить свою жизнь.

— Как вам удается работать в качестве психотерапевта, обладая степенью по психиатрии?

— Психология — отдушина, доктор. Я отдыхаю в Треверберге. И не хочу это менять.

— То есть, я правильно понимаю, что вы не анализируете своих клиентов здесь?

— Если только отчасти. Несмотря на нашу неофициальную беседу, Марк, я не все смогу вам рассказать, — тихо, но строго сказала она. — Этику никто не отменял, мои клиенты доверяют мне самые мрачные секреты своих душ. Если бы я узнала о них что-то противозаконное, и полиция пришла бы с официальным запросом, я бы ответила. Но такого не произошло.

— Полиция не пришла — или вы не узнали?

Вернувшийся с тунцом официант позволил Аделии не отвечать. Марк откинулся на спинку кресла, изучая ее со спокойной улыбкой. Официант расставил блюда, обновил вино в бокалах, убедился, что гостям больше ничего не требуется, и ушел. Следующие десять минут они молчали. Обменялись только короткими репликами о том, насколько восхитительно готовят тунца в Треверберге. Аделия явно собиралась с мыслями, а Марк смотрел на эту потрясающей красоты женщину и с бесстрастной ясностью понимал, что он ничего не чувствует. У него нет никаких желаний, сожалений, ожиданий. Он спокоен и собран и почти мертв внутри. Хотя на самом деле жив. Живее всех живых.

Официант забрал тарелки. Аделия заказала десерт, Марк попросил кофе.

— Полиция не пришла, — наконец сказала Ковальская. — Задавайте вопросы прямо, Марк, я вам отвечу. Но объясните, что происходит.

— Больше пяти лет в нашем городе действует маньяк. Его жертвами стали дети известного вам Александра Мерта. Он убил моего сына. Вследствие поверхностного анализа мы нашли как минимум семь жертв этого человека.

Аделия побледнела.