Я рисую ангелов

Грин сделал шаг назад. Еще. Подошел к телефону, молча забирая у расплакавшегося мужчины трубку телефона и набрал номер участка, вызывая команду. Потом скорую помощь. Дерек Смол был, несомненно, сильным и волевым мужчиной. Но смерть долгожданного ребенка он пережить не смог.

Грину стало нечеловечески больно от мысли, что он должен будет рассказать про это Саре. Саре, которая в один день потеряла все.

Глава шестая. Марк Карлин

21 июня 2001 года

Вену и Треверберг соединяла чудесная железнодорожная ветка, по которой курсировал экспресс. Карлин не выдержал бы ненужных разговоров, поэтому, не думая, выкупил целое купе и заперся в нем, намереваясь проспать всю дорогу. Поезд шел по местам невероятной красоты. Будь Марк в другом состоянии, он бы обязательно оценил летнюю Европу, возможно, даже написал бы несколько строк в дневник, но сейчас детектив выпил лекарство и провалился в тяжелый, удушающий сон, в котором его преследовали Рафаэль и Йорн. В какой-то момент уютный экспресс почернел, будто выгорел изнутри, стены исчезли, и Марк обнаружил себя стоящим в демонической галерее, стены которой были усеяны мрачными картинами с мертвыми ангелами. Он бродил от картины к картине, поднося зажженную свечу почти к поверхности полотна в бесполезной попытке найти ответ на вопросы, пока не наткнулся на изображение собственного сына. Мертвый Йорн парил в небе, окруженный другими ангелами, и будто усмехался, глядя на отца сверху вниз.

Марк вскрикнул и сел на постели. В дверь стучали.

— Вена через тридцать минут. Кофе, чай, сок?

— Нет, — бросил он. — Благодарю.

Карлин сел и сжал виски ладонями. Сердце билось мучительно быстро, перед глазами еще стояли обрывки сна, и Марк ждал, пока эмоции уложатся. Кошмары — это хорошо. Это означает, что он еще жив и способен реагировать.

На оформление командировки ушло несколько дней. Найджел сдержал слово и организовал лекции в венской полицейской академии. Карлин готовил материалы, с облегчением ощущая, что работа по-прежнему способна переключить его на себя целиком и полностью. Навязчивые мысли о сыне отступили, не сформированный профиль Рафаэля не висел над головой. Карлин обновлял лекции, готовил презентации, думал о том, что станет говорить слушателям и размышлял о том, что скажет Штерну, когда увидит профессора воочию. Ему претили ложь и роль фаната творчества художника. Нужно было отталкиваться от правды, но правда казалась такой странной, что Марк не мог даже мысленно сформулировать приветствие. Он решил довериться случаю и отложить решение мелких вопросов на тот момент, когда они станут критичными. И теперь до Вены оставалось всего полчаса, а потом он погрузится в работу. Времени на размышления не осталось.

Марк часто бывал в Австрии, его звали с лекциями в институт психоанализа, в полицейскую академию. Даже один раз пригласили в качестве эксперта на расследование очередного громкого дела, связанного с разбушевавшимся маньяком-спринт-киллером, которого удалось поймать в рекордные сроки: он не успел завершить серию. Он любил этот прекрасный европейский город, знал каждый дом исторического центра и смог бы вести экскурсии, если бы захотел.

Марк достал записную книжку и записал сон, стараясь вложить в каждое слово пережитые эмоции. Привычка вести эмоциональный дневник помогала выгружать из головы лишнее и сохранять ясный ум тогда, когда он был необходим. Дневники Марк не хранил, сжигая их по мере заполнения. Он закончил в тот момент, когда поезд остановился у перрона. Положил записную книжку в сумку, снял с вешалки темно-синий пиджак, взял небольшой чемодан из темной кожи и вышел из купе, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. На перроне Карлин остановился, выдохнул. Дошел до курилки и достал сигареты. Он закурил, медленно и вдумчиво затягиваясь и скользил безразличным взглядом по пассажирам. Кто-то бежал к своему вагону, боясь опоздать, кто-то только приехал и озирался по сторонам, рассматривая потрясающей красоты вокзал. Кто-то спешил. Люди жили своей жизнью, будто все шло как обычно, будто никто не убивал детей и не складывал из них картины.

Карлин затянулся. К черту Рафаэля с его больной головой. Рано или поздно его поймают. И тогда Марк узнает все. Он сможет поставить внутреннюю точку в этой истории и наконец придет на кладбище к сыну и скажет, что он отомщен. И что больше никто не пострадает.

— Огоньку?

Марк вздрогнул от неожиданности и поднял глаза. Перед ним стояла молодая женщина лет двадцати пяти с тонкой белой кожей, пронзительным взглядом цвета весенней листвы и рыжими, пронизанными солнцем волосами. Она поправила пряди и улыбнулась. Марк взял зажигалку и спрятал огонь ладонью, позволив женщине прикурить.

— Приехали отдохнуть?

— Работать.

— Хотите, я покажу вам город?