Читаем Я росла во Флоренции полностью

Это возбуждение тоже поможет нам по-новому оценить наш исключительно невротический опыт реальности. По-новому увидеть величие флорентийского Возрождения благодаря сопоставлению с архаической телесностью. Пиршество плоти и запахов, которые мы давно заменили стерилизованными клонами (по крайней мере, на Соборной площади во Флоренции).

Но в любом случае потребуется время. Пока Флоренция и ее памятники остаются, как говорит Манганелли, превосходным случаем удавшегося невроза.

Таким образом, в восьмидесятые, когда в городе царила румба, я погружалась в меланхолию вечерних актерских курсов.

Я даже не понимала, что происходит вокруг. И открываю это только сейчас, через слова других людей и отголоски событий. Начав разбег в те годы, многое осуществилось в наши дни. Многие сегодняшние идеи, постановки связаны кровными узами с тем временем.

Я была молода, думала, что достаточно наблюдать, чтобы понять. Тогда я еще не знала, что в юные годы можно разобраться в каком-то процессе, лишь приобщившись к нему, погрузившись в него с головой. В противоположность тому, как поступают взрослые. Сейчас, пытаясь что-то понять, я от этого отстраняюсь. Иначе вступает в игру генетическая память, точнее, злопамятства. Словно включается условный рефлекс, и ты говоришь: "Варвары идут".

В числе спектаклей, которые я тогда посмотрела, была трагедия "Ignorabimus" Арно Хольца, поставленная Лукой Ронкони в "Фаббриконе ди Прато". Мне было лет двадцать. Не знаю, что определило мою дальнейшую жизнь — тот спектакль или все-таки "Александрийский квартет" Лоренса Даррелла и стихи Тоти Шалойя. Впрочем, я вообще не знаю, определилась ли я в жизни или просто качу неведомо куда, стараясь выровняться, когда меня выбивает из колеи. Но несомненно те девять часов спектакля стали поразительным духовным опытом.

Мариза Фаббри, Эдмонда Альдини, Франка Пути и Анна Мария Герарди играли мужские роли, а Делия Боккардо — женскую. Монументальные декорации, полупустой старый дом, и в этом пространстве — миниатюрные фигурки пяти изумительных актрис. Посмотреть этот спектакль — будто съездить ненадолго в отпуск. Выходя из театра и в прострации хлопая глазами, я думала о том, кто все это время поливал твои цветы и кормил кота. И с удивлением обнаруживала, что на улице то же время года и люди одеты точно так же. На мужчинах те же пиджаки с подплечниками и завернутыми до локтей рукавами, а у самых смелых — тот же розовый начес на голове и пиратские рубахи, а на ногах — недавно появившиеся мартенсы. Безумное время, но тогда, в восьмидесятые, тебя готовы были выслушать.

<p>31. Немного о значениях слова “fiorentina"</p>

Мое любимое лакомство можно найти только во Флоренции и только пару месяцев в году. В этот период я приезжаю почаще и поглощаю его в неумеренных количествах. Потом наступает Великий пост, и schiacciata alla fiorentina — так ее называют — неотвратимо исчезает из кондитерских. За все эти годы мне не довелось встретить ни одного булочника, пекаря-анархиста, который бы осмелился выложить ее на прилавок вне установленного срока. Мы давно уже едим панеттоне[54] летом и клубнику на Рождество, но строптивая скьяччата по-флорентийски утром жирного четверга[55] неизменно машет нам ручкой и пропадает.

Я частенько подумывала заморозить штук сто скьяччат и доставать потом по одной до самого следующего Карнавала, но ничего бы не вышло. Природа этого лакомства эфемерна. Купишь его с утра — и вечером великолепие уже поблекло. Сахарная пудра слиплась комками, рушится на глазах ее соглашение о добрососедских отношениях с маслом, тесто черствеет. К тому же она практически нетранспортабельна. Ее надо держать при постоянной температуре и строго горизонтально. Скьяччата по-флорентийски — триумф антиглобализма, если тут уместен такой жуткий термин.

Однако, несмотря на мои восторги по поводу моей любимой выпечки, словом "fiorentina" традиционно обозначается другое кушанье — бифштекс. Громадный, весом до килограмма, шмат мяса из огузка несчастного бычка породы, выведенной в Кьянти или Маремме. Посередине куска должна быть кость в форме “T”, с одной стороны которой — филе, а с другой — тонкий край. Толщиной он около трех сантиметров. Перед тем как готовить мясо на гриле, его выдерживают несколько дней в прохладном месте. Готовится бифштекс за считаные минуты, солить следует только что обжаренную сторону после того, как вы перевернули кусок, — единственный предусмотренный рецептом раз. Быстрое приготовление обеспечивает идеальный результат: мясо, прожаренное снаружи и мягкое и сочное внутри. Кровь в бифштексе — это отдельная история, в которую я не буду углубляться. Меня мутит от одной только мысли о прозрачном красном соке, остающемся на тарелке с обглоданной костью, об этом запахе корриды.

Наконец, "Fiorentina" — название команды, скатившейся было на дно в прошлые сезоны из-за экономических катаклизмов, а теперь снова воскресшей. Именно связанные с футболом эпизоды метафорически обозначили начало и конец восьмидесятых во Флоренции.

Перейти на страницу:

Все книги серии Города и люди

Похожие книги

Мой генерал
Мой генерал

Молодая московская профессорша Марина приезжает на отдых в санаторий на Волге. Она мечтает о приключении, может, детективном, на худой конец, романтическом. И получает все в первый же лень в одном флаконе. Ветер унес ее шляпу на пруд, и, вытаскивая ее, Марина увидела в воде утопленника. Милиция сочла это несчастным случаем. Но Марина уверена – это убийство. Она заметила одну странную деталь… Но вот с кем поделиться? Она рассказывает свою тайну Федору Тучкову, которого поначалу сочла кретином, а уже на следующий день он стал ее напарником. Назревает курортный роман, чему она изо всех профессорских сил сопротивляется. Но тут гибнет еще один отдыхающий, который что-то знал об утопленнике. Марине ничего не остается, как опять довериться Тучкову, тем более что выяснилось: он – профессионал…

Альберт Анатольевич Лиханов , Григорий Яковлевич Бакланов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Детская литература / Проза для детей / Остросюжетные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза