Я сам себе жена

Многочисленные художники превосходили самих себя, предлагая все новые проекты. Производители мебели копировали практически все исторические стили прошлого, хоть и не без ошибок, и приспосабливали их по моде. Как отдельные предметы мебели, так и целые комплекты для салонов, жилых комнат и столовых, кабинетов и спален, интерьеры для ресторанов, аптек, булочных изготовлялись в стиле готики, ренессанса, барокко, рококо, классицизма, а после 1900 года — даже ампир и бидермайер. Эти неостили называют историзмом. Самым излюбленным стилем был неоренессанс, независимо от того, изготовлялась ли простая, или элегантная мебель.

Даже стиль модерн, бывший в моде с 1900 по 1910 год, не смог полностью вытеснить историзм. Особо ценилась целостность обстановки комнат и кухни: лепнина, люстры, печи, двери, ковры — все должно было быть выдержано в «стиле». Даже технические новинки — музыкальные шкатулки, музыкальные автоматы, оркестрионы, граммофоны, телефоны, швейные машинки и часы оформлялись в соответствующем стиле.

Но вскоре из Америки нахлынула волна «целесообразности». Письменные столы, шкафы и даже корпуса эдисоновских фонографов соответствовали только их назначению. Украшения презирались. Примерно в 1910 году какой-то справочник разъяснял практичной хозяйке: «Буфет не должен быть миленьким и привлекательным, он не должен быть маленькой церковью или разбойничьей крепостью, он не должен делать ничего другого, кроме того, чтобы предохранять тарелки и супницу от пыли и мух». Я совершенно другого мнения: завитушки и украшения все же радуют людей. Сегодня все слишком обезличено.

Конечно, срезание купонов и скандалы с биржевыми спекуляциями создали облик периода грюндерства. Преувеличенная тяга к экспансии, любовь к роскоши промышленных магнатов и тщеславие провинциального дворянства, заносчивые притязания Гогенцоллернов на то, что «немецкий дух оздоровит мир» — все это, по мнению критиков, отразилось в мебели. «Бессвязный пьяный бред, неподобающий и не совсем гуманный». Ерунда — для меня мебель периода грюндерства прекрасна!

Этот стиль пренебрежительно называют вильгельмовским, но историзм берет начало в середине XIX века в Англии, где индустриализация началась раньше. Позже там развился викторианский стиль. Историзм проник и во Францию, Италию, Швейцарию, Данию, Польшу, Россию и Австрию. Конечно, украшавшие буфет декоративные столбики из Парижа выглядели немножко иначе, чем такие же столбики на Берлина, Вены, Варшавы или Санкт-Петербурга.

Я знаю, что стиль периода грюндерства суррогатный, но, тем не менее, мне симпатичны эти вещи, потому что они выполнены с любовью.

В противоположность стилю модерн, который последовал за историзмом и до пятидесятых годов осуждался как безвкусный, а затем вступил в победную стадию, грюндерство и по сей день заставляет большинство специалистов хмуриться или морщить нос. За многие годы существования музея меня часто посещали работники музеев и художественные критики. Одного из них я помню очень хорошо, его прищуренные глаза и беспомощный вопрос: «А почему, собственно. Вы собираете предметы эпохи грюндерства?» — «Просто я считал и считаю их милыми, и в конце концов, надо сохранить для потомков и эпоху раннего индустриализма. Смотрите, — продолжал я в гостиной, — здесь я ощущаю надежность и устойчивость. Книжный шкаф со столбиками, филенчатая софа с креслами, стол и стулья, напольные часы и письменный стол с насадкой, пианино со столбиками, латунные светильники и декоративные перильца, все в стиле неоренессанса, — как все это гармонично. Типичная обстановка среднего класса 1890 года. Я именно такой!» С этим он мог только согласиться: «Да, если Вы так на это смотрите».

Для меня неважно, откуда ко мне попала мебель: из великосветского дома, дома среднего буржуа или квартирки простого рабочего. Но если хорошенько поразмыслить, я, пожалуй, предпочитаю средний класс. Для роскошной вещи я слишком прост, но и слишком простой она не должна быть. Я бы не хотел получать в подарок шестидверные буфеты с резными гномиками, для меня они чересчур нескромные, слишком напыщенные.

Я восхищаюсь замком Сансуси, Новым дворцом и залом-раковиной, но жить там я бы не хотел. Домашняя хозяйка во мне вопрошает: «И как я тут буду мыть окна и вытирать пыль?» В этом отношении я раздваиваюсь на госпожу и домашнюю хозяйку. В спорных случаях побеждает домашняя хозяйка.

Прежде чем я смог осуществить мечту о собственном музее, мне пришлось три с половиной года вывозить мусор. Многочисленные новые перегородки на втором этаже перегружали своим весом потолки комнат первого этажа. В некоторых местах они осели до восемнадцати сантиметров. Я выламывал стены и телегами вывозил обломки на свалку. В 1962 году одна из сотрудниц отдела охраны памятников с удивлением огляделась и спросила: «Какая фирма вывозила Вам мусор?» Я показал свои руки: «Вот моя фирма». Мне дали понять, что, возможно, дом будет взят под охрану, как памятник. Но ничего конкретного не произошло. Стиль эпохи грюндерства был сомнительным, и Лоттхен тоже.