Мудак-«ботаник» обернулся к Вэнсу, попытался еще раз улыбнуться и, бросив эту затею, сказал:
— А ты, значит… Вэнс?
Вэнс не стал ничего отвечать, а лишь едва заметно утвердительно кивнул… в крутой манере, рассчитанной на реакцию, какую спровоцировал бы хамский ответ в стиле: «И какое твое собачье дело?»
Ботаник несколько раз перевел взгляд с Вэнса на Хойта и обратно и наконец сказал:
— Ну вот, а я Эдам. Вообще-то я не хотел… гм… ну, это… вообще… — Не найдя подходящего слова для выражения, чего именно он не хотел, мудак-«ботаник» улыбнулся и потупил взгляд.
— Так какого хрена ты нам это… вообще? — не слишком приветливо сказал Хойт.
— Что? — переспросил мудак.
Хойт снисходительно помахал рукой, словно говоря незнакомцу: «Ладно, не бери в голову».
Отстойно прикинутый мудак-«ботаник» оживился:
— Слушайте, парни, вы не возражаете, если я отниму у вас пару секунд?
Вэнс посмотрел на Хойта, а тот в свою очередь окинув незнакомца взглядом с ног до головы, тяжело вздохнул и сказал:
— Валяй.
— Спасибо, ребята, — забормотал «ботаник» и, почти вслепую нашарив за спиной стул за соседним столиком, пододвинул его и подсел к Вэнсу с Хойтом. Стул он при этом не придвинул вплотную и сел на самый краешек сиденья, положив руки на бедра и зажав кисти коленями. — Я работаю в «Дейли вэйв», — сказал он, зыркнув поочередно на Хойта и Вэнса. — И вот моему редактору кое-кто сообщил, что вы, парни, — с этими словами он улыбнулся так, словно разговор должен был вот-вот коснуться самой веселой и приятной для всех темы, — в общем, что вы полгода назад, за пару дней до церемонии вручения дипломов, так круто прикололись над губернатором Калифорнии, что поставили на уши не только его самого, но и всю его службу по связям с общественностью.
Глаза «ботаника» беспокойно забегали из стороны в сторону, но при этом он усиленно изображал на лице благодушную улыбку. Судя по всему, эту гримасу он пытался использовать, чтобы скрыть волнение и отвлечь внимание собеседников как от своего суетливо бегающего взгляда, так и от беспокойно дергающегося вверх-вниз адамова яблока.
Хойт заметил, что Вэнс смотрит на него с тревогой, и поспешил взять на себя роль главного переговорщика с явно пронырливым и, по всей видимости, не таким уж убогим «ботаником».
— Ну и кто тебе
— Ну, вообще-то, если честно, то рассказывали об этом, строго говоря, не мне, — ответил «ботаник». — Все разнюхал мой редактор. У него, понятно, связей побольше, чем у меня. Он прикинул, что к чему, и дал мне редакционное задание: выяснить, как все было на самом деле. Вот я и решил разыскать вас, чтобы… — Парень опять не нашел подходящего слова для того, чтобы закончить фразу, и ограничился тем, что выразительно пожал плечами и многозначительно поднял брови. Естественно, губы его при этом растянулись в невинной улыбке.
Хойт посмотрел на Вэнса.
— Слушай, ты въезжаешь, про что это он?
Вэнс отрицательно покачал головой — пожалуй, несколько излишне энергично, чтобы поверить в его искренность.
Хойт взглянул на «ботаника»:
— Губернатор Калифорнии… Слушай, а что там случилось с губернатором Калифорнии?
— Дело было как раз накануне вручения дипломов, — освежил его память «ботаник», — за день или два. Надо будет поднять подшивку газеты и уточнить, когда именно состоялся концерт «Сворма»… да, да, нужно будет проверить… Вот почему я и решил, — парень умоляюще вскинул брови, давая понять, что вся его жизнь зависит от того, согласятся ли они с ним сотрудничать, — расспросить вас обо всем напрямую. Нет, в общем-то то, что рассказали моему редактору — а ему не один человек об этом говорил; я хочу сказать, что, если бы эти сведения поступили из единственного источника, на них бы вообще не обратили внимания, — так вот, вроде бы это такая история, о которой все много слышали, но толком и наверняка никто ничего не знает… и я бы хотел…
— Короче, короче —
— Ну… в общем, люди говорят… ну, те студенты, про которых я вам уже сказал, — а они все наши студенты… то есть я сам с ними не разговаривал и не знаю, точно ли все они студенты, но мой редактор так мне сказал, — а он, кстати, сам ничего не выискивал специально, да и