Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Лето у нас преотвратительное — то неделя жары, то неделя холода, а кроме того, много дождя в июле, когда он не очень-то нужен. Надеюсь, что в Б. (я имею в виду другую социалистическую страну) условия окажутся более благоприятными, а иначе будет весьма сложно развлекать детей. Мы стучим по дереву».

Из Софии отправляемся к морю, на Солнечный берег, на двух машинах — «Волге» и «Чайке». Старший из детей, Джулиан, великодушно уступил «Чайку» младшим — Люси и Джереми, и те постоянно сражались между собой за место рядом с шофером. Нас поселили в доме отдыха Министерства внутренних дел, неподалеку от старинного города Созополя. В день приезда Люси и Джереми шокировали чинную публику, затеяв драку в фонтане. Они исступленно колотили друг друга, не замечая осуждающих взглядов молчаливых зрителей, пока Ким грозным окриком не остановил это безобразие.

Погода никогда не была к нам так благосклонна, как в эти две недели. Все дни мы проводили у моря, но дети были разочарованы, лишившись своей «Чайки», которую заменил микроавтобус.

Джон, старший сын (он на два года моложе Джозефины), также часто наведывался к Киму — один или вдвоем с первой женой, а потом и втроем со второй женой и дочкой. Малышке не было еще и года, когда она впервые побывала в Москве.

К приезду Джона с первой женой Нишией («прекрасной израильтянкой из Йемена», как Джон написал в телеграмме, когда известил нас о своей женитьбе) Ким приготовил сюрприз — путешествие на теплоходе по Волге от Москвы до Астрахани и обратно. Он был уверен, что это доставит им удовольствие, но оказался прав только наполовину. Если Джон был в восторге от плавания, то Нишия скучала и была всем недовольна: ей было либо слишком жарко, либо слишком холодно. Для нее самые первые минуты в Москве оказались далеко не радостными, правда не по нашей вине. Неприятности начались еще в Лондоне, когда в последний момент перед посадкой им поменяли рейс.

Ким, приехав в Шереметьево (в тот раз я оставалась дома — готовила праздничный обед), не обнаружил никакой информации о прибытии самолета из Лондона. Обыскав вдоль и поперек аэровокзал, он вышел из здания, не зная, что еще предпринять. Там его внимание привлекла печальная фигура: женщина сидела на тротуаре, устало опустив голову. Он подошел и спросил:

— Нишия?

— Yes! (Да!) — удивленно ответила она.

Тем временем Джон метался в поисках Кима и был в полной растерянности: он не знал нашего адреса и не говорил по-русски. К счастью, все закончилось благополучно.

Наше путешествие по Волге длилось 16 дней. В этой поездке нас сопровождал очередной Владимир со своей дочкой-подростком. Он прекрасно ладил с Джоном, но сражался с ним за шахматной доской. Мы еще не успели расположиться в своих каютах, как нас вызвала на «собеседование» буфетчица, крашеная блондинка с беспокойными глазами, металлическими зубами и великолепной фигурой. Она сразу поняла, что имеет дело с солидными людьми, и предложила свои услуги по снабжению напитками. При этом она цепким взглядом ощупывала мужчин, пытаясь определить свою потенциальную жертву. Тем не менее свое обещание буфетчица сдержала, и мы были обеспечены пивом и минеральной водой на всем пути следования.

Мы побывали во всех приволжских городах. В крупных портах стоянка длилась по несколько часов, и каждый раз на причале нас ждали две черные «Волги», которые привлекали внимание всех пассажиров корабля. Нас радушно встречали местные представители КГБ и после осмотра достопримечательностей города угощали обильным обедом. Мы уже привыкли к подобным мероприятиям и принимали их как неизбежность. Джону доставляло удовольствие русское хлебосольство, а для Нишии это было настолько мучительно, что она часто предпочитала оставаться на корабле. Ее недовольный вид и отсутствие аппетита вызвали сочувствие даже у суровой официантки, и та спросила Нишию, чего бы ей хотелось на завтрак.

— Marmelade, — грустно сказала Нишия и поневоле развеселилась, когда вместо джема, который подают к традиционному английскому завтраку, ей принесли коробку мармелада в шоколаде.

На очередном обеде в Костроме Джон был неприятно удивлен, что со стола убрали выпитую наполовину бутылку водки. Ее тут же заменили новой. Кима позабавило беспокойство Джона, непривычного к такому расточительству.

В Астрахани мы побывали в кремле, красоту которого, как и изобилие южного базара, трудно описать. Мы особенно подивились разнообразию форм и размеров помидоров всевозможных оттенков — лимонно-желтого, ярко-оранжевого и кроваво-красного — цветов. Большую часть дня мы провели на катере в заводи, купаясь и забрасывая удочки, ничего не поймав. К счастью, кто-то заблаговременно выловил большого осетра, которого разделали на наших глазах. Нас угощали свежей икрой, которую мы ели столовыми ложками, а потом ухой.