Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Что же до системы и организации, то их фактически не было. Когда под влиянием страхов, навеянных «пятой колонной» в Испании, понимание потенциального значения тайных операций начало проникать и в так называемую «британскую военную мысль», результатом явилась лишь жалкая импровизация. Скептически настроенной СИС был придан сектор «Д», в чью задачу входило планировать шумные акты отчаянной храбрости, в то время как проблема «черной пропаганды»[28] стала игрушкой в руках ряда смежных государственных организаций, которые метались в потемках, мешая друг другу. Не удивительно поэтому, что в первые годы войны результаты были минимальными. Дабы не подумали, что я преувеличиваю, приведу выдержку из книги полковника Бикэма Суит-Эскота, одного из самых способных и дальновидных офицеров УСО, прослужившего в этой организации всю войну: «Перечень наших достижений (летом 1940 г.) был маловпечатляющим. На нашем счету было несколько успешных операций, но безусловно немного. Была у нас даже некоторая, с позволения сказать, организация на Балканах, но даже там нам не удалось достичь чего-либо выдающегося… Попытки подрывных действий на Балканах вызывали лишь раздражение у нашего Министерства иностранных дел. Что касается Западной Европы, то в силу ряда объективных причин наши успехи там были просто плачевными, так как между Балканами и Ла-Маншем у нас не было ни одного агента. Странно, но факт».

Таков был фон, на котором происходили перемены, описанные в предыдущей главе. Впрочем, это была лишь малая частица обширной программы реформ. В июле 1940 года Черчилль предложил министру экономической войны доктору Дальтону взять на себя ответственность за все тайные операции против врага. Реализуя это поручение, Дальтон создал организацию, которую назвал Управлением специальных операций. Первоначально оно было разделено на три отдела: СО-1 — для «черной пропаганды», СО-2 — для саботажа и диверсий и СО-3 — для планирования. СО-1 впоследствии переименовали в Управление политической войны, а СО-2 получил название, принадлежавшее первоначально всей организации, то есть УСО. Для краткости я буду называть их в дальнейшем УПВ и УСО, хотя некоторые описываемые события происходили до изменения наименований. СО-3 можно больше не упоминать, поскольку эта организация очень скоро потонула в бумагах собственного производства и бесславно закончила свое существование.

Я уже начал было удивляться, сколько же можно получать деньги не работая, как вдруг меня вызвал к себе Колин Габбинс. Наряду с другими обязанностями ему поручили подготовить учебную программу, и он, видимо, слышал мою фамилию в связи с неудавшимся опытом в Брикендонбери. Габбинсу к концу войны суждено было стать весьма известной личностью, и мне приятно думать, что на той первой беседе я распознал в нем человека с будущим. Все в его кабинете свидетельствовало об энергии хозяина. Говорил Габбинс, по счастью, кратко и благожелательно. Один мой друг прозвал его Вилли Вихрь — по имени героя популярного комикса того времени. Говорили, что для своих приятельниц он находил время только за завтраком. И, тем не менее, будучи настоящим мужчиной, удерживал их при себе.

Габбинс начал с того, что спросил, разбираюсь ли я в политической пропаганде. Догадываясь, что Габбинс любит односложные ответы, я ответил: «Да». Затем он сообщил, что намечается создать новое учебное заведение большого масштаба. Там будут организованы курсы для подрывников, радистов и т. д. Кроме того, Габбинс собирался создать центральные курсы для обучения общим методам саботажа и подрывной деятельности. Одним из таких методов являлась подрывная пропаганда, и Габбинс подыскивал подходящего преподавателя. Он предложил мне подготовить проект программы по этому предмету. Проводив меня до двери, сказал: «Сделайте ее покороче».

Приступив к составлению программы, я понял, что мои познания в области подрывной пропаганды оставляют желать много лучшего. У меня не было непосредственного опыта работы в современной рекламе, и я не знал ее методов, которые широко применяются в пропаганде. За несколько лет журналистской деятельности я научился лишь сообщать о происходящем, а это нередко роковая ошибка в работе пропагандиста, задача которого — убеждать. Я пытался утешить себя мыслью, что мир видел немало хороших пропагандистов, которые ровно ничего не смыслили в методах рекламы, скажем, таких товаров, как мыло. Однако это было неубедительно, и для верности я взял на себя труд проконсультироваться с некоторыми моими друзьями из мира рекламы. Вскоре я набрался достаточно знаний об основных принципах рекламы, так что мог бы прочитать об этом несколько лекций. Я установил, что на работников рекламы можно полагаться в двух случаях: во-первых, когда они предостерегают вас от этого занятия, и, во-вторых, когда они самым подробным образом распространяются о грязных методах своей работы.