Я шкурой помню наползавший танк

Что же касается Благодатного, то у первых поселенцев губа явно не дура. Выбрали такое славное местечко, что малая река Крынка-Сюурлей упорно не желает распрощаться с разбежавшимися по холмам и долам садами, сквозь кружева которых просвечивают весёлых расцветок ставеньки. Она пять раз оказывается на пути всякого, кто едет по главной улице поселка, всякий раз давая о себе знать прохладой и ромашковым половодьем.

Но чтобы основательно подружиться с Сюурлей, надо пересесть в утлый челн и проплыть полтора десятка верст извивами зелёных тоннелей. Правда, здесь потребуется осмотрительность. Иначе есть опасность оказаться заживо распятым на перекрученных взрывчаткой поручнях одного из пяти мостов.

Поврежденные путепроводы, исклёванные осколками палисады и оставленная гранатометом вмятина на стене подвала, где укрывалось от бомбардировок семейство настоятеля, свидетельствуют об отгремевших здесь боях.

А еще немым укором неразумным сынам человеческим служит оплывший холм на околице Благодатного. Он испятнан ожогами, которые природа тщетно пытается замаскировать травой пожарищ и пустырей – амброзией.

– Наш лесничий, – рассказывает о. Михаил, – слёг после того, как «Градами» уничтожили посаженные на слонах холма сосны-крымчанки. Да и все мы скорбим по поводу потери.

Храм, как и положено по статусу, занимает высшую точку в иерархии прибрежных холмов. И хотя он не блещет соцветием златогривых маковок, есть в нём неизъяснимая прелесть, Деревянные стены, повторяю, воздвигнуты из той самой древесины байрачных лесов, которую плотники царя Петра поставляли на Воронежские верфи.

Наверное, поэтому в притворе церкви утвердился запах, который присущ мостику идущей сквозь шторм бригантины. А если приложить ухо к бревенчатой стене, можно услышать рокот прибоя и шум потревоженных топором дубрав.

Заведующая церковной лавкой Наталья бесконечно влюблена в обитель, по которой вольно разгуливают проникающие в открытые окна-иллюминаторы корабельные сквозняки.

Узнав, что я большую часть жизни провел в скитаниях, Наталья за руку подводит меня к иконе Николы Мирликийского и помогает зажечь восковую свечу. Её бледный огонёк трепещет, как упавшая в Сюурлей бабочка-однодневка. Ещё одну свечу зажигаем перед иконой Богородицы. Наталья убеждена, что именно высшая сила небесная отвела беду от её малой родины.

– Мы, – говорит провожатая, – прошли крестным ходом по Благодатному. И стар, и млад молили Матерь Божью о заступничестве. И она снизошла к нашим просьбам…

О грядущих потрясениях земляки о. Михаила и Натальи были извещены за неделю до первой бомбардировки. И это не плод больного воображения отдельно взятого человека. Десятки прихожан однажды узрели рядом с восходящим солнцем ещё одно светило.

– Случилось это после утренней службы, – вспоминает наш добровольный гид. – Над холмами действительно выплыло солнце, в центре которого отчетливо просматривался лик Богородицы с младенцем на руках. Первоначально в нём были оттенки чёрного, но они вскоре растворились в блеске венца над головой нашей заступницы.

Однако оставим видение на совести моих новых знакомых. Тем более что оно не подкреплено фото– и видеоматериалами. Только факт всё равно остается фактом. Беда действительно укрыла черным крепом холмы Донецкого кряжа. Но она лишь краем зацепила дивной красоты уголок заповедной природы, с которым трудно расстаться вяжущей причудливые петли малой реке Сюурлей.

ПОМИНАЛЬНЫЕ СВЕЧИ СГОРЕВШЕГО БОРА

До комендантского часа еще уйма времени. Хватит, чтобы навестить дивный уголок Донецкого кряжа и бабушку Любу, в палисаднике которой растут приветливые, как и сама хозяйка, мальвы.

Уголок заповедной природы сродни холму на околице Благодатного и тоже до самого основания пропах живицей. А еще после дождей здесь целыми выводками проклевываются маслята. Они просто обожают украшать свои беретики опавшими хвоинками и кажутся слитками добытого из недр земли янтаря. Показал мне это местечко директор лесхоза Валерий Гончаров, основательный, как матерый дуб байрачного леса, а заодно угостил рассказом, который балансировал на грани фантастики:

– Леса Донецкого кряжа – бесценны. Однако их невозможно спрятать в несгораемый шкаф. Вот и устанавливаем где только можно предупреждения курильщикам и любителям шашлыков… Вот, кстати, одна из их стоянок… Правда, взываем исключительно к совести приезжих, местные курить уходят на берег ручья и обходятся холодными закусками… Так вот, существует поверие, что у пирующих по соседству с бором никогда не бывает похмельного синдрома. А если трапезу завершить кружкой воды из лесного колодца, поутру будешь красивее нежинского огурчика.

Проверить на практике поверие мы не смогли. Всё-таки начало рабочего дня – не самое подходящее время для экспериментов подобного рода.

Не удалось это сделать и сегодня. И всё потому, что отсутствовала не только грозная табличка, но и сам бор, который считался жемчужинкой Донецкого кряжа.