Я шкурой помню наползавший танк

При ближайшем рассмотрении одетый в гидрокостюм гражданин оказался собирателем монет, свинцовых грузил, по милости рыбаков, и всего прочего, по милости рыбаков и отдыхающих оказавшегося на дне степного пруда.

Назвался Владимиром. Живёт в Донецке. Пенсия, по его словам, смешная. Весьма сноровисто орудует миноискателем и промывочным лотком.

– Похвастайтесь «уловом», – прошу.

– Пока нечем, – отвечает Владимир и высыпает на ладонь горсть потемневших монет и пару пивных крышек.

– А крышки – тоже драгоценность?

– Мусор, которому не место на дне.

– Что-нибудь более существенное попадается?

– Когда как. Бывает, больше килограмма свинцовых грузил выуживаю. Правда, предпочитаю «рыбачить» на Кривой косе. Море все-таки более густо засевают всяческими потеряшками.

– Например…

– Последняя поездка на косу дала перстенек с аметистом, три цепочки, золотой крестик. Что ещё? Рубль царской чеканки, ну и конечно – все те же монеты.

Пожелав Владимиру успешного «клёва», почувствовал в нем родственную душу. Только ищу не свинцовые грузила с монетами, а сокровища степи, над которой витает война.

Часть третья Одинокое эхо под звёздами Дикого поля

ПРИСТАНИЩЕ БЕГЛЫХ – БАЙРАЧНЫЙ ЛЕС

Думаю, не следует плевать в лицо тому, кто утверждает, будто бы Донбасс представляет собой слегка разбавленный рахитичной зеленью промышленный пейзаж. Что, спрашивается, взять с человека, который за горными отвалами и терриконами не сумел разглядеть островок байрачного леса, рукотворное озерцо на опушке и факел осины, робко освещающий дорогу приближающейся осени.

Правда, сегодня далеко не каждому позволено пройтись едва приметной тропинкой, которая деликатно огибает сиенитовые останцы и дубы, чьи корявые кроны свидетельствуют о вековом противостоянии Дикого поля залетным суховеям. Ну разве что вам удастся уговорить временного хранителя здешних мест, бывшего колхозного завгара Леонидовича.

Несмотря на давнее знакомство, он допустил меня лишь после обещания не фотографировать его людей и не разглашать координаты потаённого места, чью тишину периодически нарушает привязанный за лапу к колышку петух Пётр Петрович.

– Рыбака на противоположном берегу, озерцо, осинку и этот гриб, надеюсь, запечатлеть можно?

– Ради бога, – великодушно позволил провожатый. – Рыбак – чужой, гриб вместе с другими поджарим на костерке. А ваше желание я только приветствую.

Пусть люди знают, что Донбасс богат не только полезными ископаемыми. Лишь бы дождик не испортил фотосессию…

Похоже, опасения хранителя байрачного леса докатились до небес. Дикой кошкой по кронам пробежал ветерок, и мелкое серебро окропило успевшего запеленаться в полиэтиленовый дождевик рыбака.

– А вот и наш схрон, – объявил шедший впереди Леонидович. – Люда, почему не установлена большая палатка? Да не повторите прошлую ошибку… Растянули между дубами вверх тормашками. А потом удивлялись: как же так вышло?

КАРТОШКА В УГЛЯХ ОТ ЕЛИЗАВЕТЫ

Сказано слишком громко. Леонидович окрестил схроном то, что больше напоминает бивуак среди столетних деревьев, где расположилась компания из шести взрослых и одной юной особы восьми лет от роду.

– Дочь племянницы моей жены Светки, – вполголоса объяснил хранитель байрачного леса. – Спилась и скурвилась племянница ниже плинтуса… Вот мы и забрали. Хотя нашу Причепиловку обстреливают безбожно, но зато девочка присмотрена и накормлена. Собственно, ради Елизаветы мы и перебрались сюда из сырых подвалов. Война закончится, удочерим.

– А как же мама? – чутким зверьком встрепенулась малышка. Светлоголовая, глаза – утонувшие в тихих травах цветы цикория.

– Боже мой, – вздохнул Леонидович. – Услышала… Не переживай, и маму заберём. Только стрелять перестанут, сразу заберём.

– Лизонька, – окликнула от очага полноватая женщина, чья зеленая косынка и плавная поступь придавали ей сходство с лесной феей на пенсии. – Иди, милая, пособи… Она у нас редкая умница. Такой борщ сварила.

– Я когда вырасту, – отозвалась девочка, – поваром на корабль наймусь. Стану много зарабатывать денег и вам отсылать. Чтобы голодные не сидели.

– Господи, – снова вздохнул Леонидович и смахнул со щеки пробившуюся сквозь листву каплю влаги. – Мы и так не голодные благодаря тебе… Борща дважды добавку просил… Кстати, что посоветуешь на ужин?

– Картошек в углях. Каждую надо разрезать, сделать углубление для кусочка сала и обернуть фольгой. А чтобы спеклась по-быстрому, можно накрыть старым ведром и обложить его горящими полешками. Это меня дядя Витья, который к нам с водкой ходит, научил.

Тягостная, как вода омута, из которого только что вытащили утопленника, тишина зависла над байрачным лесом. Лишь в тёмном провале оврага шепелявил невидимый отсюда ручеёк, да жестяным шорохом откликалась на прикосновения дождинок листва.

КОШКИ ЭВАКУИРОВАТЬСЯ ОТКАЗАЛИСЬ

Леонидович по очереди знакомит меня с остальными обитателями схрона: