Я сказала правду

— Ты что, переживаешь из-за Эвелин и дяди Корбмахера? — Мама взялась за следующую тарелку. — Эвелин мне на тебя пожаловалась, сказала, что ты высказала сумасбродную идею о том, что Фолькер не мог родиться от дяди Корбмахера, потому что у него глаза карие.

— Так и есть, — подтвердила я.

— Должна сказать, тут ты попала в яблочко, — призналась мама.

Я изумленно на нее уставилась:

— Я написала это только потому, что они относятся ко мне покровительственно и свысока. И еще потому, что тетя Эвелин всегда называет меня ведьмой.

— Кто высоко заносится, обязательно когда-нибудь упадет, — невозмутимо продолжала мама. — Я сказала ей: ничего не могу поделать с тем, что мои дети были внимательны на уроках биологии.

— Правда?

— Нельзя сердиться на человека только за то, что он говорит правду. — Мама нарисовала на персике идеальной формы спираль. — Я предположила, что это был Гаральд, с которым она тогда работала. И она быстро замолчала и вообще ничего больше не смогла вымолвить.

— Так это был не дядя Фред? — удивилась я.

— Хм… Тоже вариант. Причем еще более пикантный, если можно так выразиться. Как бы там ни было, ты в любой момент можешь вернуться в свою квартиру. Уведомление о прерывании договора аннулировано. Возьми, эти тарелки Арсе- ниусу и Хабакуку.

Наверное, у меня отпала нижняя челюсть от услышанного, потому что мама попросила:

— Пожалуйста, не делай такое глупое лицо, ребенок. Я хочу, чтобы у мамы Патрика сложилось о нас самое приятное впечатление.

Поведение моих родителей потрясло меня и совершенно сбило с толку, при этом меня вдруг охватило какое-то теплое, неведомое доселе чувство, которое я смогла распознать не сразу. А именно: так чувствует себя человек, когда он ощущает родительскую любовь и заботу. Ну конечно, любовь эта в моем случае была своеобразной, с особинкой.

Ощущение показалось приятным, и на какое- то время оно даже заставило меня забыть обо всех остальных проблемах.

Но проблемы не заставили себя ждать. Через час я шла к своей машине, и вдруг меня кто-то грубо схватил сзади за руку.

— Что за хренотень ты там написала Лулу? — прошипел этот кто-то и встряхнул меня, как мешок муки. — Она копалась в моей электронной почте и смотрела, на какие сайты я хожу.

— Ах, это! Извини, Патрик, но ты как две капли воды похож на одного типа, с которым у меня был не очень удачный опыт общения. И я решила, что Лулу должна об этом знать.

— Ты ничего не можешь доказать! — нервно сказал Патрик. — Что, съела?

— Э-э… совсем не собиралась… Хочешь сказать, что это был ты?.. Ай, ты делаешь мне больно!

— Я не позволю тебе все испортить, дрянь! Только из-за того, что ты одна из этих чокнутых подстилок, падких на секс на одну ночь! Да, такие всегда ищут в Интернете, с кем бы трахнуться, а потом расстраиваются, что мужик на них сразу же не женится! При всем моем желании я не могу тебя вспомнить, хотя все вы, бабы, для меня на одно лицо.

— Что?! Послушай, Патрик…

— Что бы ты ей ни сказала, я буду все отрицать, — перебил меня Патрик. — Она мне верит больше, чем тебе.

Я должна была знать это с самого начала: такого невероятного внешнего сходства просто не бывает на свете. Даже у астрологических близнецов!

— Ну что, ты все поняла? — спросил otboyniymolotokЗ1. — Радуйся молча, что мой молоток хоть раз в жизни побывал у тебя между ног, и закончим на этом!

А потом он просто развернулся и пошел назад, к своей машине, где его уже ждали мама и моя сестра.

Я невольно вздрогнула. И что за сны снятся ему ночами? К его молотку я ни разу не притрагивалась даже плоскогубцами. Фу!

Но этот случай в очередной раз доказал, что мир тесен.

По дороге к Чарли я терла руку и размышляла, могло ли быть такое, что я сразу узнала Патрика, а он, наоборот, напрочь меня забыл. Либо моя внешность действительно была так скучна и непримечательна, как сказала Миа, либо otboyniymolotokЗ1 схожим образом назначал свидания такому количеству женщин, что и правда уже счет им потерял и не запоминал ничью внешность. Впрочем, уверена, что многие из попавшихся на его удочку прямо в кафе или в другом месте, в котором проходило первое свидание, заявили о полном отсутствии интереса к его молотку, как это сделала я, и что Патрику пришлось, бросив пару оскорблений, сбежать, не заплатив по счету, не от меня одной. Удивительно другое — что он, очевидно, встречал достаточно женщин, которые с ним… О-о-ох, нет, уж слишком отвратительной была эта мысль.

Лучше подумаю о тете Эвелин.

— Хорошие новости, — сказала я, когда Чарли открыла мне дверь. — Я могу вернуться к себе в квартиру.

Вид у Чарли стал крайне испуганным:

— Обратно, в эту жуткую дыру? Ты что, совсем спятила?

— Но, Чарли, я же не могу вечно жить тут, у вас.

— Неделю! — воскликнула Чарли. — Ты живешь здесь всего неделю. И мы очень хорошо проводим время, разве нет?

— Да, конечно, но ты и Ульрих…

— Ульриху ты тоже очень нравишься. Правда, Ульрих, ты ведь не хочешь, чтобы Чарли возвращалась к своей ужасной тете? На этот крошечный отвратительный чердак!