Я сказала правду

— Это футболка Чарли. И я подозреваю, что в этой надписи скрыта изрядная доля иронии, — пояснила я. — Подольски для нас слишком молод. Или, точнее, мы слишком старые для него. — Зуб заболел по-настоящему, так что я схватилась рукой за щеку. — А ты, наконец, поговорил с Миа?

Оле кивнул:

— Все кончено.

Я на секунду забыла о зубе и вцепилась Оле в руку:

— Оле, мне так жаль. Значит, у Миа с ее любовником все серьезно?

— Не знаю. Об этом типе мы с ней не говорили.

— Ты хочешь сказать, Миа не захотела о нем говорить?

— Я не захотел, — произнес Оле. — Я вообще не стал ее о нем спрашивать. Знаешь, мне до него нет никакого дела.

— Да ладно, брось, ведь это именно из-за него ваши отношения пошли наперекосяк.

— Нет. Нам вообще не надо было жениться, теперь мне это стало совершенно ясно.

— Оле, я… ты не делаешь слишком поспешные выводы? Меньше двух недель назад ты был счастлив в браке… Ой!

— В чем дело?

— Зуб болит, — призналась я. — Сильно.

— И как давно? — поинтересовался Оле.

— Пару дней. Но до этого боль всегда прекращалась сама собой.

Оле поднялся:

— Пошли! С этим мы сейчас разберемся. — Он махнул рукой официантке и заплатил за мой латте макиато, не обращая внимания на мои протесты. — С твоего последнего посещения прошло уже полгода.

— Может, само пройдет? — сказала я, но Оле уже ухватил меня за локоть и вытащил на улицу.

— Который зуб болит? — спросил он.

— Предпоследний внизу слева. По-моему. На самом деле у меня такое ощущение, как будто везде болит.

— Хм-хм, — недоверчиво протянул Оле. — Мы только в прошлом году запломбировали этот зуб.

— Точно! — закивала я. — Но, возвращаясь к Миа: она знает хотя бы, что ты был в гостинице не из-за меня, а из-за нее?

— Нет, — сказал Оле. — Я до этого не дошел. Как только в субботу вечером она села в машину, то сразу же заявила: я знаю, что у тебя роман с Герри, но я готова тебя простить. Давай начнем все с начала.

— Как раз в этот момент ты должен был сказать, что проблема не во мне, а в том старом козле, с которым Миа обменивалась французскими поцелуями.

— Я же говорил, что все не так просто! Потом Миа совсем с катушек слетела. Она обрушила мне на голову мощнейший поток оскорблений, в том числе — что я все время работаю, а ею вообще не интересуюсь, что мы слишком редко занимаемся сексом, а когда занимаемся, то это происходит до чертиков вяло, что в выходные и в свободное от работы время я все время говорю только о зубах и что при всем этом завести роман — это верх бесстыдства, особенно с кем-то вроде тебя, у которой задница никак не меньше, чем у цирковой лошади.

— Вот еще один удачный момент для того, чтобы сказать: «Эй, помолчи-ка минутку, лживое чудовище с костлявой задницей, кто из нас тайно встречается в гостиницах с женатыми мужчинами: ты или я?» — вставила я, все больше раздражаясь.

— Но я этого не сделал, — произнес Оле. — Я сказал, что попа у тебя просто высший класс и что стоит только мне о ней подумать, как у меня сразу встает.

— О!.. Это, конечно… Ты что, совсем с катушек слетел?

— Нет, но я еще недорассказал про Миа, — продолжал Оле. — Она только пробурчала: «Вот посмотришь, чем все это закончится», а дома она собрала чемодан, крикнув мне: «Даже не пытайся меня удерживать», хотя я этого делать вовсе не собирался. А потом села в свою машину, и след ее простыл.

— Поехала к своему любовнику! Отличная работа, Оле!

— К своим родителям, — поправил меня Оле. — Ее отец звонил мне вчера утром, чтобы воззвать к моей совести. Он сказал, что не очень красиво для походов налево выбирать женщин из круга своих друзей, и спросил, неужели я не мог думать головой, а не членом. И что я теперь знаю, где найти Миа, если опомнюсь.

— Ну что за семейка! — Я была откровенно шокирована. — Он что, прямо так и сказал: «членом»? Ну, как раз в этот момент уж точно и нужно было сказать: «Свекор, спроси-ка лучше свою дочь о том хрене, с которым она встречалась в пятницу в «Редженси Палас». Это же совершенно… о, кстати, как больно-то!

— Мы уже почти пришли, — сказал Оле, открывая дверь своего кабинета.

— Вы уже вернулись с обеденного перерыва, доктор? — спросила его ассистентка за стойкой в приемной.

— У фрау Талер острая боль. Посадите ее в первое кресло и пришлите мне Лену.

Оле подмигнул мне и исчез за дверью, а я стояла и смотрела на другую дверь, ведущую в кабинет.

— Дайте мне, пожалуйста, вашу карточку социального страхования, — попросила ассистентка. Я дала. — Вам повезло, — прощебетала она. — У господина доктора прием расписан до конца следующего месяца.

— Повезло? — Мое определение везения явно не совпадало с определением этой девушки. Я просто ненавидела подобные незапланированные мероприятия. К такому визиту я всегда готовилась пару дней, морально и физически.

Как только я села в кресло, боль туг же прекратилась.

— По-моему, прошло. — Я встала. — Пожалуй, пойду.

— Сидите. Так всегда бывает, — пояснила Лена, стройная блондинка-практикантка, и прикрыла мне шею салфеткой. — Это адреналин. Как только придете домой, снова начнет болеть.