Я сказала правду

— Сейчас посмотрим, — произнес Оле. В белом халате он был прямо-таки воплощением главврача Гозвина из моих книг. (Когда я его придумала, я еще не была знакома с Оле, но по непонятной мне причине он оказался очень на него похож.) Еще с секунду я любовалась тем, как белый цвет идеально подходит к его голубым глазам, загорелой коже и светлым волосам, а потом он опустил кресло и направил мне в лицо лампу.

Я автоматически открыла рот и закрыла глаза.

— Очень хорошо. — Оле постучал железякой по зубам. Болел не запломбированный зуб, который когда-то доставил мне кучу неприятных ощущений, а соседний, последний с левой стороны, на котором не было пломбы. Зубы у меня были ровные и белые, но не особенно хорошие. И это несмотря на то, что в детстве мне запрещали есть сладости. Спасибо, мама!

— А, ничего, это мелочь. — Оле засунул мне за щеку два ватных тампона. — Всего лишь маленькая дырочка. Для этого нам обезболивающее не нужно, правда?

— Хех! Хез хукола я хихего хелать хе хам! — закричала я с набитым ватой ртом.

— Ну вот, я знал, что ты храбрая девочка, — кивнул Оле и взялся за бормашину. — Так, на чем мы остановились?

— Хукол! Хукол! — Я размахивала в воздухе кулаками.

— А, ну да, — вспомнил Оле, а бор тем временем уже буравил мой больной зуб. О, как же я ненавижу этот звук. — Миа ушла, а ее отец думает, что я не могу держать свой член в узде.

Услышав эти слова Оле, медсестра ткнула слюноотсосом мне в горло. Очевидно, она еще не успела посплетничать о недавно произошедших в личной жизни шефа изменениях.

— Кх-кх-кх-кх! — напомнила я ей о своем существовании.

— Извините, — пробормотала Лена.

— Я собираюсь на днях пойти к адвокату, чтобы посчитать, что мне останется после развода, — сообщил Оле и стал сверлить прямо по больному месту.

— А! — воскликнула я. — Хукол! Хукол!

Но Оле только осторожно прижал меня к креслу и продолжил сверлить. Так он раз и навсегда излечил меня от фантазий, как мы с ним занимаемся страстным сексом в этом самом зубоврачебном кресле. Как я уже сказала — это было только в моих фантазиях. И ни бормашина, ни медсестра там уж точно не фигурировали.

— Вот и все, — бодро произнес Оле как раз в тот момент, когда я уже была готова потерять сознание. — Ты очень храбрая. Возможно, мне и не придется платить много. Кредит за мой кабинет большой, а детей у нас нет. Конечно, мне придется заплатить ей за квартиру, но это я как-нибудь переживу. Нет-нет, лежи, сейчас поставим пломбу. Еще немного, Лена, да, как раз. Ну, или она может получить квартиру, но тогда ей придется платить. Ха-ха, интересно только чем. Она же все, что зарабатывает, до последней копейки тратит на туфли.

Он подул мне на нерв чем-то холодным.

— Ай! — вяло отреагировала я.

Когда меня, наконец, вернули в сидячее положение и я ополоснула рот, то сказала:

— Мне было больно! Почему ты мне не сделал укол?

— Но ведь все отлично получилось, — произнес Оле. — Лена, можешь десять минут передохнуть.

— Скажи, а ты всегда так делаешь? — потребовала я ответа, когда дверь за Леной закрылась. — Ты ведь прекрасно слышал, что я кричала!

— Но ведь боль прошла. — Оле снял с моей шеи салфетку. — И никакого онемения, как от укола! — Он осторожно провел по моей нижней губе подушечкой большого пальца. — Если бы я тебя сейчас поцеловал, ты бы все почувствовала.

— Вот именно — если. После таких страданий меня совсем не тянет целоваться. Оле, по-моему, то, что ты позволил Миа думать, будто вы расстались из-за меня… это неправильно.

— Но причина действительно в тебе, — опровергнул мои доводы Оле.

Я ошарашенно на него уставилась:

— Конечно, нет!

— Именно так, — подтвердил Оле.

— Чепуха! Напряги память: Миа тебе изменила!

— Я люблю тебя, Герри, — сказал Оле.

Чарли держала у меня перед носом снимок УЗИ:

— Вот! Твой крестник! Ну, где-то тут, посередине.

— Мило, — рассеянно откликнулась я.

— Ни хрена не мило, — проворчала Чарли. — Там же ничего нельзя разглядеть! А я всегда думала, что при нынешнем уровне технологий можно точно увидеть, сосет он пальчик или нет. И я искренне разочарована. Я столько недель ждала этой фотографии, и что? Моя матка — как черная дыра в космосе. А какая дешевая бумага! Как чек в продуктовом магазине.

— Чарли, но у тебя же совсем маленький срок. У ребенка пока вообще нет пальцев.

— Все равно, — пробурчала Чарли и вытерла слезинку, скатившуюся из уголка глаза. А потом вдруг ни с того ни с сего прямо-таки просияла: — А теперь к хорошим новостям: тебе звонила тетка из издательства. Она приглашает тебя послезавтра в двенадцать на бизнес-ланч в «Бетховен». Я взяла на себя смелость сказать «да».

— О! И кто же она? — Я мгновенно включилась в происходящее.

— Ну, крутая фря из издательства, с которой ты теперь будешь делать большой бизнес, одним словом, бизнес-леди, — сообщила торжественно Чарли и еще больше просияла. — Я так тобой горжусь!

— Очень мило с твоей стороны. Но не стоит торопиться. Может быть, она хочет мне отказать.

— Чушь! — Чарли взяла меня за руки и покружилась. — Для этого она не стала бы приглашать тебя в «Бетховен».

Тут она была права.