Я сказала правду

— Да, когда у них появляются дети, они начинают вести себя довольно странно, — понимающе откликнулась я. — Но что делать? Не будешь же искать новых друзей только из-за того, что старые обзавелись детьми?

— Но и проводить время с этими счастливыми семействами тоже стало совершенно невозможно. Этого ни один нормальный человек не выдержит.

— Иногда возникает такое ощущение, словно ты с другой планеты, — кивнула я. — Или еще хуже: как будто весь мир двинулся вперед, и только ты один остался стоять, разинув рот.

— Точно, — согласился Адриан. — Все только твердят, что завидуют одиноким, на самом деле они сочувствуют таким, как мы.

— Да, и все время приглашают стать крестной матерью, как бы на замену… Но вы, же не одиноки! — вырвалось у меня, и я тут же, залилась краской. — Я хотела сказать… э-э… извините…

— Вы про историю с Марианной? Я и не догадывался, что об этом всем известно, пока не получил ваше письмо.

Адриан смущенно потер нос! Я тут же забыла о собственном конфузе.

— Ну, такой служебный роман удержать в секрете просто нереально, — произнесла я, причем в моем голосе послышались материнские нотки.

— Да, наверное, вы правы. Ну, как бы там ни было, я с этим покончил.

— Что? Из-за меня? — воскликнула я и покраснела еще больше, если только это было возможно. — То есть, я хочу сказать, из-за моего письма? Из-за того, что я написала… о… э-э?..

— Да, — проговорил Адриан. — Из-за того, что вы написали. И еще потому, что роман все равно был несерьезный и мимолетный. А вы что, вспомнили содержание своего письма?

Я покачала головой — мое лицо упорно сохраняло пунцовый оттенок.

— Только в самых общих чертах. — Мне не терпелось спросить его, что именно в этом романе было несерьезно и мимолетно, но я не решалась. Наверное, эта Марианна Шнайдер занималась сексом, не снимая своих высоких сапог, что было несерьезно и мимолетно.

К нашему столику подошел официант, чтобы принять заказ, и во время этой короткой передышки мое лицо из свекольного успело приобрести свой естественный оттенок. Когда мы опять остались одни, Адриан достал из портфеля конверт и протянул его мне:

— Я принес договор, по которому вам причитается пять процентов с продаж книг серии «Ронина». Отчисления будут производиться раз в год. Поэтому я включил сюда пункт о гарантированном гонораре, чтобы вам не пришлось ждать своих денег до февраля. В случае подписания договора вы получите пятьдесят процентов гонорара.

— Ну, тогда мне стоит побыстрее подписать, — пытаясь не выдать обуревавших меня чувств, произнесла я. О боже! Договор! Гарантированный гонорар! Деньги!!! Теперь я смогу заплатить залог за квартиру, и мне даже не придется грабить банк или принимать предложение отца, чтобы это сделать. — К сожалению, мой баланс сейчас в минусе из-за непредвиденных расходов. А какая там сумма? — Я открыла конверт из плотной бумаги и вынула оттуда стопку отпечатанных листов формата А4. Мои руки так и порывались задрожать, но я им этого не позволила. Я ведь профессионал! Ну, или как минимум на пути к тому, чтобы им стать.

— Прочитайте все спокойно и внимательно. Подписав этот договор, вы не только получите определенные права, но еще и возьмете на себя ряд обязанностей. Вы уверены, что справитесь с такой нагрузкой?

— Конечно. — Я не понимала почти ничего из того, что читала, нетерпеливо пробегая глазам страницы в поисках цифры, которая снова выведет мой баланс в плюс. И, когда я, наконец, обнаружила ее на третьей странице, я чуть в голос не взвизгнула от радости. — Двадцать четыре тысячи евро!

— Половина этой суммы сразу, — сообщил Адриан. — Это только гарантированная сумма. Конечно, мы все будем надеяться, что «Ронина» принесет больше денег. Намного больше.

А вот теперь руки у меня задрожали, несмотря на все мои усилия себя в них держать:

— Двадцать четыре тысячи в год! Столько я никогда еще не получала.

Брови Адриана взметнулись вверх.

— Ну, это все относительно. Во-первых, вам предстоит еще уплатить с них налог. Во-вторых, вы должны будете предоставлять по два романа в месяц, а в-третьих — вы когда-нибудь пробовали подсчитать, сколько стоит час вашего труда? Меньше зарабатывают, наверное, только поляки, которые выращивают в теплице спаржу.

— И все же это явное улучшение по сравнению с тем, что было раньше, — заметила я. — К тому же моя работа доставляет мне удовольствие.

— И все-таки я хочу быть уверен, что вы справитесь с такой нагрузкой.

— Послушайте! Я десять лет писала для «Авроры» по два романа в месяц, все до единого я сдала вовремя. Без ошибок и готовые к печати.

— Да, конечно, — согласился Адриан. — Но… э-э… в интересах издательства я должен убедиться, что вы не попытаетесь еще раз себя убить. Вот тогда у нас возникнет настоящая проблема.

— Ну, — заметила я, — в этом никогда нельзя быть уверенным. Я хочу сказать, ведь никто не застрахован от болезни, или со мной может произойти несчастный случай. И с вами тоже. С каждым может что-нибудь случиться.

— Значит, вы не намерены совершить еще одну попытку?

— Э-э… пока точно нет, — ответила я.