Я слежу за тобой

Кулаки Дэниела сжаты, лицо мертвенно-бледное. Он в брюках и мятой темно-синей рубашке, как будто спал в ней. Мне неведомо, когда он пришел домой со своей встречи с начальником и сколько сейчас времени.

– Его нет в постели и внизу. Я только что смотрел.

– Как его может не быть в постели? – Я смотрю на часы на телевизионной приставке. – Только семь пятнадцать утра. – Внутри все будто разжижается от слепого ужаса. Я отталкиваю Дэниела и что есть мочи выкрикиваю имя сына.

Схватив с кофейного столика телефон, я лечу наверх в комнату Джейкоба, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Сердце проваливается куда-то в желудок при виде его пустой постели, сбитого одеяла и валяющегося на полу мистера Блинкерса. Я срываю с кровати белье, заглядываю под кровать и в стенной шкаф в поисках каких-то зацепок, указывающих на его местонахождение. Но ни пижамы, ни чего-то еще, что могло бы подсказать, где сейчас мой маленький мальчик, я не нахожу.

– Джейкоб! – снова ору я, сбегая на первый этаж, по которому, распахивая шкафы, мечется Дэниел и зовет сына в жуткой тишине пустого дома.

– Я посмотрю в подвале. А ты во дворе. – Он мчится вниз по лестнице.

Дергаю раздвижную дверь во двор с такой силой, что она чудом не дает трещину, и с воплями «Джейкоб!» вылетаю на улицу. Я кричу снова и снова, но тщетно.

Покрывшись холодным потом, распахиваю калитку и босиком бросаюсь к переднему фасаду дома. Мелкие веточки впиваются в подошвы ног, но я не чувствую боли. Я стою посреди улицы и плачу.

Раздается стук двери, но это Дэниел. Он подбегает ко мне. В его глазах застыл страх.

– Его нигде нет!

У меня в руке жужжит телефон.

На главном экране красуется сообщение от абонента со скрытым номером.

«Что-то потеряли?»

Я валюсь на Дэниела, разражаясь громкими рыданиями такой силы, что едва могу дышать. Потом я показываю ему сообщение.

Муж смотрит на экран, затем на меня, и в замешательстве морщит губы.

– Что это значит?

– Я звоню в полицию! – Я нажимаю девятку, и в этот момент до меня доносится резкий лай. Мне видно, как в трех домах от нас по улице идут Роско и Эмили. Я отчаянно надеюсь, что Джейкоб будет идти за псом, но его нигде не видно.

Эмили бросается к нам.

– Сара, что случилось? Я гуляла с Роско и услышала крик.

– Джейкоб пропал! Его не было в кровати, и мы не можем его нигде найти!

На крыльце-веранде, прикрывая ладонью глаза от солнца, появляется Эзра. Я хватаю Дэниела за руку.

– Этот тип знает имя Джейкоба. Вчера вечером я с ним разговаривала, пока тебя не было дома. Я иду к нему. Вызывай полицию! – Я швыряю Дэниелу телефон.

– Я иду с вами, – заявляет Эмили, но как только она делает первый шаг, Роско сильно натягивает поводок и устремляется куда-то назад.

– Мамочка! – слышу я.

Я резко поворачиваюсь назад. Тара и Коди стоят на крыльце своего дома. А рядом с ними – Джейкоб.

Мой сын замечает мое залитое слезами лицо и открывает рот от удивления. Мы с Дэниелом бросаемся к нему. Лай Роско усиливается, и он тащит Эмили на газон к дому Тары. Я в это время уже хватаю Джейкоба и прижимаю к себе так сильно, что он взвизгивает.

– Мама, что случилось? – спрашивает он. Я ослабляю объятия, но не сильно.

– Я думала, ты пропал! – Слезы снова начинают струиться по моим щекам. Я не могу остановиться.

Дэниел обнимает нас обоих, и я щекой чувствую, как быстро бьется его сердце.

– Я так рада, что все обошлось, – говорит Эмили, безуспешно пытаясь унять Роско, чтобы не прыгал на Джейкоба. А тот затягивает песика в наши семейные объятия.

– Ой, господи, простите меня. – Тара прикрывает рот рукой.

Джейкоб вырывается.

– Мамочка, я сам собрался. Ты спала на диване, и я не захотел тебя будить. – Теперь уже начинает плакать мой прекрасный сын. – Я хотел сделать как лучше. Думал, ты обрадуешься.

Я хватаю его руку.

– Сладкий мой, нельзя просто взять и уйти, не сказав нам с папой, где ты. Никогда так больше не делай. Ты понял?

Джейкоб торжественно кивает, и Дэниел тоже делает ему строгое внушение.

– Ты по-настоящему нас напугал, Джейк. Всегда говори нам, куда идешь, даже если мы спим.

Тара складывает руки на груди. Она бледная, и кажется, что вот-вот заплачет.

– Он постучался к нам в дверь. Я думала, вы знаете, что он здесь. Даже не знаю, что сказать, Сара. Я очень и очень сожалею.

Я испытующе смотрю на Тару, ища трещины в ее внешнем лоске, какое-нибудь подтверждение, что она сделала это нарочно, но вижу перед собой лишь мать, пребывающую в искреннем ужасе от того, что ненароком учинила.

Не важно. Мне все равно, что она сейчас чувствует. В этот момент меня волнует только то, что с Джейкобом все в порядке. Я глажу его личико и оглядываю одежду. На ногах разные носки, футболка наизнанку.

– Ты так меня напугал. Но я очень горжусь тем, что ты смог самостоятельно одеться и собраться в школу. – Я стараюсь произнести это ровным тоном, поскольку внутри я все еще стенаю, думая о том, что жизнь, какой я ее знаю, закончилась. – А куда ты положил пижаму?

– Отнес в корзину с грязным бельем внизу, чтобы ее постирали.

Мой сильный, милый мальчик старается мне помочь, стать более независимым и заботливым.