«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца»

Тут изо всех щелей полезли фэбээровцы, чтобы окружить Аллена и защитить его. Ресторан кишел агентами, слушавшими «жучок» Аллена. Они решили, что я прикончу его на месте.

Всякий раз, когда кто-нибудь спрашивает: «Это ты сделал то-то и то-то?» – самое время сматывать удочки. Чарли Аллен задал этот конкретный вопрос в тот конкретный момент только потому, что агенты ФБР решили, что пришло время его задать.

У меня был 38-й, поэтому, пока они окружали Аллена, я вскочил в свой «Линкольн» и поехал к съезду на шоссе 72, не глядя на движение. Я заехал в «Брэндинг Айрон» и отдал инструмент одной приятельнице. Она положила его в сумочку. Они вошли, и она вышла сразу после них.

Они сказали мне выйти и сесть в их машину. Я так и сделал, и один агент сказал мне, что у них на меня достаточно для двух пожизненных и 120 лет. Я спросил: «Когда я смогу выйти за хорошее поведение?»

Агент сказал, что если соглашусь надеть «жучок» против Расса и Анжело, то смогу выйти через десять лет. Я сказал ему: «Должно быть, вы опять меня не за того приняли».

Агент сказал, что они надолго упрячут меня за 2 убийства, 4 покушения на убийство и длинный список других преступлений, и если я не буду сотрудничать и не позволю им себя защитить, меня либо убьют мафиози, либо я умру в тюрьме. Я сказал: «Пусть будет то, что будет».

Удалось им меня достать в первую очередь потому, что они поймали Чарли Аллена на производстве метамфетамина в лаборатории в Нью-Джерси. Естественно, Аллен не хотел, чтобы Рассел или Анжело узнали, что он толкал мет. Естественно, Аллен не хотел получить пожизненное за лабораторию мета, и, естественно, Аллен знал, что федералы пойдут навстречу, чтобы получить что-нибудь против меня по делу Хоффа. В конечном итоге федералы дали Аллену два года тюрьмы. Однако потом штат Луизиана дал ему пожизненное за изнасилование падчерицы.

Против меня выдвинули обвинение по «Закону об инвестировании полученных от рэкета капиталов» и привлекли к суду еще около двадцати соответчиков, в том числе Рассела и Анжело. К тому времени дело было передано в суд. Анжело уже замочили, но там было много других важных людей, которые не хотели, чтобы меня уличили в преступлениях, которые я якобы совершал вместе с ними или вообще их в связи с ними упоминали. В феврале 1980 года, в первый же день моего федерального суда по «Закону об инвестировании полученных от рэкета капиталов», фэбээровцы пришли к моему адвокату Ф. Эмметту Фицпатрику и предупредили, что из своих источников им стало известно, что мои не привлеченные к суду сообщники испугались, как бы я не заговорил после осуждения, и меня заказали. Я сказал Эмметту, чтобы он спросил их, кто взял контракт, чтобы, увидев подходящего ко мне парня, я мог бы сразу смотаться.

Одним из убийств, которое на меня вешали, было убийство Фреда Гавронски, которого застрелил Томми Баркер, предварительно избив, и это была самооборона. Чарли Аллен заявил, что убийство заказал я, потому что Гавронски пролил на меня вино. На перекрестном допросе Эмметт не оставил от Чарли Аллена камня на камне.

В перерыве я увидел, как агент Куинн Джон Тамм разговаривает с моей малолетней дочерью Конни. Я спросил прокурора: «Эй, Кортни, сколько у тебя на меня убийств?» Он ответил: «Два. А что?» Я сказал: «Если Тамм еще хоть раз заговорит с моей дочерью, у тебя будет три». Позже кто-то выпрыгнул из-за кустов и набросил на Тамма одеяло. Набросить на парня одеяло, – значит показать ему, насколько он уязвим. Это пугает парня, и когда тот сбрасывает одеяло, набросившего его и след простыл. Тамм пришел в суд и назвал меня «ублюдком». Я лишь улыбнулся.

После того как Эмметт вызвал своего последнего свидетеля защиты, я сказал:

– У тебя есть еще один свидетель.

– Кто? – спросил Эмметт.

– Фрэнсис, – сказал я.

– Какой Фрэнсис? – сказал Эмметт.

– Фрэнсис – я сам, – сказал я.

Я всегда верю в дачу свидетельских показаний, глядя присяжным прямо в глаза, особенно если прокуратура представляет из тебя парня, хлопнувшего человека за то, что он пролил на тебя вино. Можете вы себе представить, что они должны думать, когда ты смотришь им в глаза?

«Присяжные оправдали Ширана по всем пунктам обвинения», – гласил заголовок в «Филадельфия булэтин».

Моей большой проблемой была пара мелких правонарушений. У них был записан мой голос с «жучка» Чарли Аллена, когда тот работал в 326-м местном отделении.

У меня была проблема с компанией подъемных кранов. Менеджер уволил двоих моих профсоюзных активистов и не хотел вступать со мной в переговоры. Слушание жалобы приближалось, а я не хотел, чтобы менеджер компании появился на слушаниях. Они заявляли, что я сказал Чарли Аллену устроить парню взбучку. Аллен записал на пленку мои слова: «Сломай ему обе ноги. Я хочу его уложить. Я хочу, чтобы он отправился в больницу». После этой тайной записи фэбээровцы наложили на ногу парня фальшивый гипс и велели ему явиться на слушания на костылях. Федералы достали меня тогда на том суде в штате Делавэр.