«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца»

ФБР также достало меня в этом штате за кражу динамита с «Медико Индастриз», пенсильванского производителя боеприпасов, тесно связанного с властями. Рассел был пассивным компаньоном в «Медико». Динамит предназначался для взрыва офиса компании, в которой работал парень с якобы сломанной ногой. Я получил в общей сложности четырнадцать лет.

Другой моей большой проблемой было то, что ФБР засекло регистрационный номер моего черного «Линкольна», который у меня был в Детройте, когда исчез Джимми. Федералы выяснили, что я купил машину у Юджина Боффы, руководившего фирмой, предоставлявшей транспортным компаниям водителей грузовиков и платившей им зарплату ниже установленной. Я заплатил за автомобиль ниже рыночной цены и не предоставил всех квитанций за свои ежемесячные наличные поступления. Они заявили, что я получил черный «Линкольн» как взятку, чтобы Боффа мог недоплачивать водителям и уволить некоторых людей. Они заявили, что годом раньше я получил от Боффы белый «Линкольн» по 200 долларов в неделю. У них была запись Чарли Аллена, где я говорил, что делил 200 долларов с Расселом и «к черту профсоюз». К тому времени с уходом Джимми все изменилось.

После этого осуждения я 15 ноября 1981 года сказал «Филадельфия инкуайрер», что «я единственный человек, который распят безукоризненно».

Агент Куинн Джон Тамм посмеялся последним, сказав репортеру, что у меня «до недавних пор было больше жизней, чем у кошки».

Мне было шестьдесят два года, и я получил восемнадцать и еще четырнадцать, всего тридцать два. У меня был тяжелый артрит, и казалось, я умру в тюрьме.

Сначала я отбывал федеральный срок. Правление Рейгана я провел гостем президента. Меня отправили в федеральную тюрьму в Сэндстоуне, штат Миннесота. Это у канадской границы, и там суровые ветра. Зимой, с учетом фактора охлаждающего действия ветра, до 20 градусов ниже нуля.

Часто посреди ночи меня вызывали в ФБР. Стукачей вызывают в это время, потому что думают, что все остальные спят. ФБР ждет тебя в отдельном здании, вдали от заключенных в тюрьме. Чтобы добраться из блока туда, где ждет ФБР, надо пройти четверть мили. Для тебя у них есть желтая веревка, чтобы держаться – чтобы ветер тебя не сбил. Ветер пронизывает холодом насквозь и здорового человека. Если у тебя артрит и ты идешь очень медленно, это испытание.

Мой старый армейский товарищ Диггси Мейерс клянется, что заработал артрит, потому что спал в окопах на Монте-Кассино, а я украл его одеяло. В тех окопах было полно дождевой воды, которая замерзала, и тебе приходилось пробивать верхний слой льда, чтобы попасть в траншею, чтобы укрыться от шрапнели. Думаю, там мы оба артрит и заработали. В тюрьме я продолжал все больше и больше горбиться, по мере того как артрит укоренялся в нижней части спины и спинном мозге. Я сел в тюрьму ростом 193 см, а вышел – 182 см. Говорить с ФБР, когда тебя вызывают, ты не обязан, но прийти обязан. Они сказали мне, что, если я начну сотрудничать, меня переведут поближе к дочерям, так что им будет не так трудно меня навещать. Я ношу кольцо на правой руке, со знаками зодиака каждой из моих четырех дочерей. Они говорили мне, что, если я буду сотрудничать, ключи от тюрьмы у меня в кармане, но я отворачивался и шел обратно к моему блоку по желтой веревке. На следующий день я звонил своему адвокату, чтобы официально заявить, что меня навещали федералы, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений.

Я встретил хороших людей, пошедших на кичу в Сэндстоуне. Например, старик из Бостона по делу Бринкса 1950 года. В свое время это было самое крупное ограбление. Они положили в карман миллионы. Прошло около семи лет, но их поймали. У них сразу же был список подозреваемых, как и с нами. В течение семи лет они продолжали вызывать их на допросы, пока наконец один из них не сломался и не сдал всех.

В Сэндстоуне был брат Салли Багса, Габ. Он был примерно 157 см. Габ не имел ничего общего с тем, что случилось с Джимми. Его там даже не было, но ФБР внесло его в список, потому что они говорили с Салли Багсом и решили, что тот не сказал про своего брата. Так они внесли имя его брата.

Когда дела с моим артритом совсем ухудшились, надзиратели в Сэндстоуне отправили меня в Спрингфилд в Миссури. Это тюремная больница. Толстый Тони Салерно умирал там от рака. Он не контролировал мочеиспускание. В инвалидной коляске после инсульта там был Рассел. Встретившись с Расселом, я вновь был со своим учителем, и у меня был лучший учитель. Старик играл в бочче[54] из инвалидного кресла. Он был старше, чем я сейчас, и для своего возраста все еще умел бросать. Всякий раз он давал мне бросить, когда я выигрывал у него в джин. Макги любил мороженое, и я заботился, чтобы он получал его каждый день, потому что ларек можно было посещать раз в неделю. Я платил тому, у кого ларек был в тот день, чтобы получить мороженое для Расса. Когда я был в Спрингфилде, моя дочь Конни родила первенца, и Рассел уехал с площадки для бочче и сообщил мне хорошую новость. Расс узнал об этом от своей жены Кэрри.