Я – странная петля

То, что мы делаем – что наше «Я» велит нам делать, – имеет последствия, порой позитивные, порой негативные, и с течением дней и лет мы пытаемся сформировать и вылепить наше «Я» таким образом, чтобы оно перестало приводить нас к негативным последствиям и стало приводить к позитивным. Мы видим, возымела улыбка Хопалонга Кэссиди успех или провалилась, и только в первом случае мы, скорее всего, щегольнем ею еще раз. (Я не демонстрировал ее с первого класса, если честно.)

Когда мы становимся чуть старше, мы наблюдаем, как наши шутки терпят фиаско или вызывают восторженный смех, и в зависимости от результатов мы либо меняем стиль нашего юмора, либо проводим более жесткий отсев, а может, и то и другое. Мы также пробуем разные стили одежды и учимся читать между строк реакции других людей на то, как она на нас смотрится. Когда нам выговаривают за мелкую ложь, мы либо решаем больше не врать, либо учимся врать более искусно, и мы встраиваем наше новое знание о степени нашей честности в наш само-символ. Что работает для лжи, работает, очевидно, и для хвастовства. Большинство из нас подстраивают свой язык под разные общественные нормы, где-то более тщательно, где-то менее. Уровней сложности бесконечно много.

Ложь в глазах наших «Я»

Более века клинические психологи пытались понять природу этой странной скрытой структуры, плотно запертой в глубине каждого из нас, и некоторые из них писали о ней с большим пониманием. Несколько десятилетий назад я прочел пару книг психоаналитика Карен Хорни, и они оставили меня под длительным впечатлением. Например, в своей книге «Наши внутренние конфликты» Хорни говорит об «идеализированном образе», который мы создаем о самих себе. Хотя ее первичный фокус был на том, как мы страдаем от неврозов, ее слова можно применить куда шире.

Он (идеализированный образ) представляет разновидность художественного произведения, в котором противоположности выглядят примиренными…

Идеализированный образ можно было бы назвать фиктивным или иллюзорным «Я», но это было бы только половиной истины и, следовательно, ошибочным суждением. Благие пожелания, наполняющие идеализированный образ в момент его образования, представляют удивительное явление в особенности потому, что речь идет о людях, которые в других отношениях стоят на почве твердой реальности. Но это не означает, что идеализированный образ представляет абсолютную функцию. Он – продукт воображения, переплетенный и обусловленный вполне реальными причинами. Такой образ обычно содержит следы подлинных идеалов невротика. В то время как грандиозные достижения, нарисованные этим образом, иллюзорны, лежащие в их основе способности часто реальны. Более важно, однако, то, что идеализированный образ рожден настоящей внутренней нуждой, обладает реальными функциями и оказывает подлинное влияние на его создателя. Процессы, управляющие его созданием, определяются такими очевидными законами, что знание специфических характеристик идеализированного образа позволяет нам делать точные заключения о подлинной структуре характера данной личности[23].