Я – странная петля

Соответственно, почему мы должны отказываться от нашей повседневной позиции по поводу того, сколько душ населяет наш мозг, если мы прекрасно знаем, что ответ – всего одна? Единственный ответ, который я могу дать, – да, ответ очень близок к единице, но, когда доходит до дела, мы можем видеть небольшие отклонения от точного первого приближения. Более того, мы даже можем постоянно ощущать эти отклонения в нашей будничной жизни – просто мы либо стремимся объяснять их пустяковыми иллюзиями, либо попросту игнорируем. Такая стратегия работает весьма неплохо, поскольку мы никогда не достигаем «скорости света», на которой наивная картина «птицы в клетке» нас подведет. Если говорить менее метафорично, крупнозернистые души с меньшим разрешением, которые дерутся и грызутся за шанс поселиться в нашем мозгу, никогда так и не составят настоящей конкуренции командующему «Номер Один», так что давнишней наивной догме птички в клетке «один мозг, одна душа» почти никогда не бросают вызов.

Где находится акула-молот, по ее мнению?

Возможно, самым действенным вызовом тезису о том, что одна душа – скажем, ваша – распределена между несколькими отдельными мозгами, кажется следующий вопрос: «Хорошо, допустим, что я как-то распределен между большим количеством мозгов. Тогда какой из них я в действительности ощущаю? Я не могу находиться одновременно и там, и тут!» Но в этой главе я постарался показать, что вы действительно можете быть в двух местах в одно время, даже не замечая при этом, что происходит что-то странное. Вы можете одновременно быть в Блумингтоне и в Стэнфорде. Вы можете одновременно быть на лыжной базе на перевале Доннера и в игровой зоне питомника в Мидвест-таун. Вы можете одновременно быть в плюшевом кресле в вашей гостиной и в неудобном экипаже, который трясется по английской проселочной дороге девятнадцатого века.

Если эти примеры на ваш вкус слишком далекие или высокотехнологичные, просто подумайте о смиренной акуле-молот. Глаза бедняги, расставленные по разные стороны головы, частенько смотрят на два совершенно разных пейзажа. Так какой же из них акула видит на самом деле? Где, как она считает, она по-настоящему находится? Конечно, никто не задается таким вопросом. Мы просто принимаем мысль, что акула может «вроде как» быть в этих двух мирах одновременно, поскольку мы думаем, что, как бы эти пейзажи ни отличались, они все равно являются близлежащими частями подводного мира в окрестностях акулы, так что подлинной проблемы с местонахождением тут нет. Но это суждение поверхностно и уходит от вопроса.

Чтобы подвергнуть вопрос более пристальному рассмотрению, давайте изобретем вариацию акулы-молот. Положим, есть такое существо, чьи глаза воспринимают одну ситуацию (скажем, в Блумингтоне), а уши воспринимают другую, никак не связанную ситуацию (скажем, в Стэнфорде). И один мозг будет обрабатывать эту информацию одновременно. Надеюсь, вы не заявите, что это невыполнимая задача! Если ваше намерение таково, пожалуйста, сперва вспомните, что вы ведете машину, реагируя на другие машины, окружающую среду, рекламные плакаты и дорожные знаки, в то же время разговаривая по мобильному телефону с далеким другом (и темы, затронутые в разговоре, могут живо переносить вас в еще какие-то места), и вместе с тем в вашей голове крутится недавно услышанная мелодия, вас беспокоит ваша спина, из окна до вас доносится запах навоза, а ваш желудок вопит: «Я голоден!» Вы прекрасно справляетесь с обработкой всех этих разнообразных синхронных миров – и тем же образом ничто не помешает человеческому мозгу синхронно разбираться с несвязанными мирами стэнфордских звуков и блумингтонских изображений, как и акулий мозг не возражает: «Невозможно обработать!» Так что идея «я не могу быть сразу и тут и там» обращается в прах. Мы все и так постоянно находимся сразу и тут и там, даже в нашей будничной жизни.

Вибрации сочувствия

Но, может быть, вы чувствуете, что вышеописанное не отвечает на изначально заданный вопрос – в каком из многочисленных мозгов вы все-таки на самом деле; что если вы либо тут, либо там, то, как бы эмоционально близки вы ни были с другим человеком, его чувства всегда его, а ваши – ваши и двое никогда не встретятся. Это снова образ птички в клетке, с которого начиналась глава, и он определенно не перестанет отращивать свою мерзкую голову, сколько бы раз я ни пытался ее отсекать. И все же давайте попробуем подступиться к этой медузе с другой стороны.

Если я заявлю, что отчасти существую в своей сестре Лоре, а она отчасти существует во мне, все же, очевидно, если она будет проезжать мимо нашей любимой фалафельной в Сан-Хосе и остановится съесть фалафель, я не почувствую вкуса этого фалафеля, сидя в своем учебном рабстве в Блумингтоне, штат Индиана. И потому я не там, а тут! И потому мое сознание локально, а не глобально, не распределено! И потому этим все сказано!