Я – странная петля

И какое же отношение это все имеет к телеприсутствию? Что ж, каждая долгая, изнурительная рабочая сессия в Стэнфорде была довольно гипнотической, и, когда я уходил, я все равно наполовину чувствовал, что я там. Однажды, когда я вернулся в Блумингтон, я понял, что допустил серьезную типографскую ошибку в одной из глав, поэтому я в панике позвонил моему другу Скотту Киму, который также проводил бесконечные часы в комнате Imlac, и с облегчением обнаружил, что он на месте. Скотт был крайне рад сесть за терминал Imlac и загрузить нужную программу и нужный для работы файл. Так что мы взялись за работу: я объяснял Скотту весь долгий и кропотливый процесс, а Скотт зачитывал мне то, что видел на экране. Поскольку я только что провел там бессчетное количество часов, я мог с легкостью представить перед своим внутренним взором все, что Скотт мне передавал, и я помню, с какой рассеянностью я каждый раз вспоминал, что мое тело все еще в Блумингтоне, поскольку по всем признакам я чувствовал себя так, будто был в Стэнфорде, будто работал напрямую с терминала Imlac. И, напомню, это мощное визуальное ощущение телеприсутствия возникло исключительно из звуковых возможностей телефона. Как будто мои глаза, хоть и были в Блумингтоне, смотрели на экран Imlac в Калифорнии благодаря глазам Скотта и ясности его слов по телефону.

Можете назвать мое ощущение иллюзией, если хотите, но перед этим подумайте, какой примитивной была эта, ныне доисторическая, реализация телеприсутствия. Сегодня можно с легкостью представить, как мы выкручиваем все технологические рычаги до максимума. В Калифорнии мог бы быть подвижный робот, чьи движения были бы под моим мгновенным и точным контролем (снова идея с джойстиком) и чьи мультимедийные «органы чувств» тут же передавали бы то, что они уловили, ко мне в Индиану. В результате я мог бы быть полностью погружен в виртуальные переживания за тысячи миль от того, где находился мой мозг, и это могло продолжаться любое количество времени. Сильнее всего с толку все еще сбивал бы момент перемены, когда я снимал бы шлем, который заставлял меня чувствовать себя так, будто я был в Калифорнии, и потому испытывать перемещение на две тысячи миль восточнее за долю секунды – или, наоборот, когда я надевал бы свой шлем и в мгновение ока проплывал весь путь до западного побережья.

Что, в конечном счете, заставляло меня полагать, что мое присутствие в Индиане было реальнее, чем мое присутствие в Калифорнии? Одной зацепкой, я полагаю, был бы красноречивый факт, что для того, чтобы «быть» в Калифорнии, я всегда надевал бы какой-то шлем, тогда как для того, чтобы «быть» в Блумингтоне, мне не требовалось такого устройства. Другой подсказкой могло быть то, что, если бы я взял какую-то еду, расхаживая по Калифорнии, я не смог бы поместить ее в мой желудок, который обосновался в Индиане! Эта маленькая проблема, однако, могла бы решиться легко: просто прицепите ко мне в Индиане аппарат внутривенного питания и устройте так, чтобы он подавал питательные вещества в мою кровь всякий раз, когда я – то есть мое роботизированное тело – отыскиваю какую-то «еду» в Калифорнии (и эта еда не должна быть настоящей, поскольку достаточно положить на нее мои удаленные роботизированные руки, чтобы активировать аппарат внутривенного питания дома, в Индиане).

Исследуя эти сбивающие с толку, но технологически реализуемые идеи виртуального присутствия «где-то еще», человек начинает понимать, что с развитием технологий телеприсутствия «первичная» локация становится все менее и менее первичной. В самом деле, можно представить пресловутый «мозг в пробирке», который контролирует из Блумингтона бродячего робота в Калифорнии и полностью убеждает себя в том, что он – физическое создание там, на западе, и не верит ни единому слову о том, что он – мозг в пробирке. (Многие из этих идей были, между прочим, исследованы Дэном Деннетом в его философской фантазии «Где я?».)

Какая точка зрения действительно моя?

Я стесняюсь приводить слишком много сценариев в научно-фантастическом стиле, чтобы объяснить и оправдать свои идеи о душе и сознании, поскольку это может создать впечатление, что моя точка зрения, по сути дела, привязана к неразборчивому уму закоренелого фаната научной фантастики, которым я ни в коей мере не являюсь. И все же, я думаю, такие примеры часто помогают освободиться от древних, глубоко укоренившихся предрассудков. Но вряд ли нужно говорить о прикрепленных к голове видеокамерах, роботах с удаленным управлением и аппаратах внутривенного питания, чтобы напомнить людям о том, как регулярно мы переносимся в виртуальные миры. Один только акт чтения повести, пока вы отдыхаете в кресле у окна гостиной, – превосходный пример этого явления.