Я – странная петля

Создания на собачьем уровне сложности, благодаря скромной, но нетривиальной библиотеке категорий, а также аппарату восприятия, который неизбежно оборачивается на них самих, не могут не развивать схематичное ощущение себя как физической единицы в большом мире. (Мобильные роботы в соревнованиях по пересечению пустыни не тратят свое драгоценное время на разглядывание себя – это было бы так же бесполезно, как и крутить колеса, – так что их чувство самости устроено значительно проще, чем у собак.) Хотя собака никогда ничего не узнает ни о своих почках, ни о коре головного мозга, у нее разовьется некое представление о своих лапах, пасти и хвосте, возможно, также о языке и зубах. Возможно, она увидела себя в зеркале и поняла, что «эта собака рядом с моим хозяином» – это она сама. Или, быть может, она увидела себя со своим хозяином в домашнем видео, распознала голос хозяина на записи и поняла, что там же звучит ее собственный лай.

И все равно это, хоть и по-своему впечатляет, выглядит крайне ограниченным в сравнении с тем, как ощущение самости и «Я» постоянно растет в течение жизни обычного человека. Почему так? Чего не хватает Рексу, Биму, Джеку, Юсте и старине Арчи?

Совершенно иная библиотека понятий у человека

В определенный момент, когда люди постепенно отделялись от других приматов, разверзлась впечатляющая эволюционная бездна: их система категорий стала произвольно расширяемой. В нашу мыслительную жизнь вторглось колоссальное количество бескрайности, ничем не ограниченной способности расширяться, отличающей нас от крайне осязаемой ограниченности других видов.

Понятия в мозгу человека приобрели свойство складываться вместе с другими понятиями в большие пачки, чтобы каждая такая пачка могла затем стать новым полноправным понятием. Другими словами, понятия научились иерархически вкладываться друг в друга, да так, что эта встроенность может продолжаться произвольное количество раз. Это напоминает мне – и я не думаю, что это простое совпадение, – о той огромной разнице в обратной видеосвязи между бесконечным и усеченным коридорами.

Например, явление потомственности породило понятия вроде «мать», «отец» и «ребенок». Эти понятия породили встроенное понятие «родитель» – встроенное, поскольку его формирование зависит от наличия трех предыдущих понятий: «мать», «отец» и абстрактной идеи «либо – либо». (Есть ли у собак понятие «либо – либо»? Есть ли оно у комаров?) С появлением понятия «родитель» открылась дверь для понятий «бабушка» («мать родителя») и «внук» («ребенок ребенка»), а затем «прабабушка» и «правнук». Все эти понятия возникли благодаря встроенности. Стоит добавить «сестру» и «брата», как на более глубоких уровнях встроенности возникают новые представления, среди них «дядя», «тетя» и «двоюродный брат». А затем может возникнуть еще более встроенное представление о «семье». («Семья» имеет большую встроенность, поскольку принимает как должное все предыдущие понятия и опирается на них.)

В коллективной человеческой идеосфере понятия, построенные при помощи такой композиции, стали разрастаться как снежный ком, не зная никаких границ. Наш вид вскоре и сам не заметил, как перескочил к понятиям вроде «роман», «любовный треугольник», «верность», «искушение», «месть», «отчаяние», «безумство», «нервный срыв», «галлюцинация», «иллюзия», «реальность», «фантазия», «абстракция», «мечта» и, конечно, венец всего этого, «мыльная опера» (в которой также оказались вложены понятия «рекламная пауза», «трудноотстирываемое пятно» и Brand X[11]).

Возьмем такое, казалось бы, обыденное понятие, как «касса в продуктовом магазине». Готов поспорить, оно является действительным членом вашей личной библиотеки понятий. Эта конструкция из четырех слов уже звучит как вложенная сущность; так мы напрямую узнаем, что она обозначает кассу в магазине, который торгует продуктами. Но анализ одной лексической структуры не позволяет копнуть глубоко. Правда в том, что это понятие влечет за собой десятки других понятий, среди которых есть: «продуктовая тележка», «очередь», «покупатели», «ждать», «полка с конфетами», «сладкий батончик», «желтая пресса», «кинозвезды», «вульгарные заголовки», «грязные скандалы», «телепрограмма на неделю», «мыльная опера», «подросток», «фартук», «бейджик», «кассир», «автоматическое приветствие», «кассовый аппарат», «клавиатура», «цены», «числа», «сложение», «сканер», «штрих-код», «писк», «лазер», «подвижная лента», «замороженная еда», «консервная банка», «пакет с овощами», «масса», «весы», «скидочный купон», «резиновый разделитель покупок», «сдвигать», «упаковщик», «пластиковый пакет», «бумажный пакет», «оплата картой», «оплата наличными», «загружать», «платить», «кредитная карта», «дебетовая карта», «провести», «чек», «шариковая ручка», «подписать», и прочие, и прочие. Этот список как будто не имеет конца, а мы всего-то говорим о внутренней насыщенности одного крайне обыденного человеческого понятия.