Я - Тайига

— А мне и убраться сегодня толком не дали, — продолжала жаловаться на гостей Рози, — зато напугали до смерти.

— Как? Кто? — всполошились служанки.

— Да канцлер этот. Нэлиус, который. Я, значит, в кабинет матушки нашей сегодня захожу, чтобы пол вымыть, пока ее нет. А там такое! Такое!!!

— Да что? Не томи!

— Звезда там шестиугольная на полу начерчена, — таинственно зашептала Рози. — Кровью…

— Мамочки, жуть то какая, — приглушенно всхлипнула Сони.

Наше пузико надулось, но на курином горлышке мясо самое сладкое, а косточки нежные! Вздохнув, я хотела похрустеть ими, но Риан не дал. Он замер явно заинтересованный разговором.

— По лучам свечи черные горят, а в середине на картинке со зверем кукла восковая лежит, а в ее груди игла черная…

Ух, от такого даже меня пробрало. Рози, поощренная всеобщим вниманием, продолжила:

— Испугалась я сильно! Ведро у меня из рук выпало, да на узор тот проклятый и опрокинулось. Попятилась я назад… И тут…

Сони взвизгнула и тотчас в ужасе затолкала себе фартук в рот.

— Что? — дружно вопросили все, тоже понижая голоса до шепота.

Рози встревожено оглянулись. Одна из служанок бросилась к дверям и, выглянув наружу, плотно прикрыла ее, остальные сгрудились вокруг рассказчицы теснее.

— Канцлер, — округлив глаза, сообщила она. — Он меня прижал к стенке, завязки на блузке распустил, так, что стыдно сделалось, и говорит: «Еще увижу здесь, убью, а проболтаешься»… И тут он вытащил свой кинжал и вот так им…

Она пальцем коснулась подбородка и провела вниз по шее до грудной ложбинки.

— Сказал, вот здесь посильнее нажмет, а потом вот так сделает… — она воспроизвела сложное движение рукой. — И буду я тогда не только без одежды бегать, но и без кожи… И все это спокойно говорит. Даже ласково. Я сразу поверила — так и будет.

— Ой, мамочки, — простонала Сони. — А ты сказала!

— Так, девочки, я ведь только вам…

Некоторое время все потрясенно молчали, переваривая услышанное. Мы тоже переваривали: плюхнувшись на бок и вытянув лапки. Мои мысли текли неторопливо и благодушно, не взирая на жуткий рассказ. Мне даже приснилась парочка ощипанных куриц. Они метались мимо нас и кудахтали: «Надо было молчать!», «Надо было молчать!», а мы провожали их взглядом и не шевелились. Нам было лениво.

— Что здесь за посиделки? И что это за мокрая мерзость? — кончик кожаного башмака неприятно ткнул в наш раздувшийся животик.

Мы недовольно вякнули и очень неодобрительно воззрились на благочинную сестру Пиру.

— Госпожи Норы Волковской питомица, — пискнула Рози.

— Так пусть она в ее келье и сидит, — рявкнула Пира. — А ну, лентяйки, живо работать. Ни на минуту оставить нельзя!

Мы возмущенно взвизгнули, когда Рози вновь схватила нас за шкирку и бегом устремилась на выход. Вскоре нас буквально швырнули на кровать Норы и захлопнули дверь.

— Плохо дело, — пробормотал Риан.

Но это и без его комментариев было ясно. Кошачьем зрением я уловила тень. И это не походило на обычную игру света и тьмы. Тень выглядела слишком густой, слишком смолянистой. Бесформенной тучей она нависала низко-низко над спящим тревожным сном молодым человеком. Почти касалась его. Парень застонал, когда из нее выпросталась уродливая когтистая лапа и потянулась к его груди.

Мы зашипели и прыгнули, собой прикрывая сердце парня словно щит. Тень недовольно отпрянула и съежилась у изголовья кровати. Но не ушла, выжидая.

— Не дождешься, тварь, — сообщила я ей, свернулась клубочком и замурлыкала:

Небо прыгнуло в ладошку

И свернулось словно кошка,

Песню ветра напевая,

Душу светом наполняя.

А потом оно скакнуло,

За собою потянуло,

Поиграться захотело,

Потягаться, кто быстрее…

7. Сокрушительная сила любви

С каждым часом тень становилась все гуще и сильнее. Ее больше не пугало ни наше присутствие, ни мои стихи. Когда запас стихов исчерпал себя, в бой вступил Риан и выдал несколько тирад на незнакомом мне языке. Они оказались подейственней моих рифмовок, но когда стемнело, увы, тоже перестали сдерживать призрачную тварь. Пару раз мы даже цапнули ее, когда она придвигалась к нам совсем близко. Хуже всего на эти нападения реагировал Анри. Каждый раз, когда тень касалась его, лицо покрывалось холодным потом, щеки впадали, а глаза проваливались. Лишь чуть слышный стук сердца свидетельствовал о том, что душа парня еще держится в теле.

Сейчас наш подопечный меньше всего напоминал зарвавшегося наглеца. Он внушал жалость. И дело даже не в том, что мы оказались тесно связаны. Он был человеком. Таким же, как еще недавно я. И теперь, вынужденная делить тело кошки с Рианом, я, как никогда раньше, осознавала всю хрупкую ценность бытия.

— Может псалмы помогут? — нерешительно предложила я.

Риан, как не крути, нечисть, и мне не хотелось ненароком навредить ему. Неожиданно для себя я привязалась к этому типчику. А может просто боялась остаться одна. Даже не знаю.

— Валяй, — после небольшой заминки разрешил мой сосед.

Но воззвание к Святой Троице и Святым Мученикам лишь распалили призрачную тварь. Тень зашипела и вытянулась по стене гигантской коброй.